с.52 Туземные участники Серторианского движения традиционно рассматриваются как некая единая варварская масса, враждебная римлянам (нередко персонифицируемым в руководителе движения), но в тоже время пассивная и покорная им. Отношения Сертория с туземцами рисуются обычно в идиллических тонах: они полностью находились в его подчинении, причем с первых взаимных контактов и до его смерти. Причины такого положения видятся в полномочиях полководца и в необычайно высокой личной популярности Сертория у туземцев. Причины же самой популярности следующие: приспособление Сертория к особенностям национального характера туземцев, мягкое и тактичное управление подвластным ему населением, проводимые им мероприятия, высокие личные качества Сертория, вызывавшие необычайное восхищение туземцев, его победы, вера в его особую связь с богами. К тому же туземцы с.53 не интересовались внутриримскими разногласиями, не требовали независимости от Рима, а просто пригласили Сертория как выдающегося военного специалиста для выполнения функций полководца¹.

Однако туземцы не могли быть только пассивным объектом политики римлян. Их взаимодействие в рамках серторианского движения — это все же сотрудничество двух сторон, даже если мнение одной стороны имело более важное значение, чем мнение другой. Нельзя считать, что все зависело только от римлян. Наоборот, в условиях войны на Пиренейском полуострове с.54 поддержка жителей Испании имела для них большее значение, чем поддержка римлянами туземцев.

Для приобретения личного авторитета среди варваров Серторию нужно было какое-то время, и завоевать действительно прочный авторитет у какой-либо группы участников движения он мог, лишь действуя в ее интересах. Военные успехи должны были доставить ему этот авторитет, но одерживать крупные победы Серторий стал только после того, как он получил массовую поддержку испанцев. И это естественно — для крупных побед нужны крупные силы, а они у него появились только после поддержки туземцев.

Серторий ко времени обращения к нему варваров не совершил еще ничего такого, что могло бы определить столь высокое отношение к его личным качествам². Более того, свою единственную самостоятельную военную кампанию он очень быстро проиграл (Plut. Sert. 3–6; App. BC. I. 65; 69; 85).

Полководцы племен Испании, какими бы громкими титулами не называли их древние авторы, были лишь временными военными предводителями, руководившими только во время боевых действий, реальная власть была у старейшин³.

Представления об отношениях римлян и варваров в серторианском движении сформировались прежде всего на основе данных Плутарха. Он действительно сообщает, что туземцы стали поддерживать Сертория после того, как тот во время своего первого наместничества провел ряд важных мероприятий (Plut. Sert. 6). Но последовавшие за этим события свидетельствуют, что его поддержали только римляне, а туземцы реальной поддержки не оказали⁴.

Плутарх сообщает о безоговорочно подчиненном положении варваров и о том, что они не допускались к высшей власти (Sert. 22). Но из этого можно сделать вывод о том, что к власти «не высшей» они допускались. Действительно, этот автор пишет о том, что только из римлян назначались стратеги и архонты (Plut. Sert. 22). Из этого можно заключить, что менее значительные должности могли занимать и не-римляне.

Но в том же сочинении Плутарха содержатся сведения, анализ которых заставляет усомниться в истинности этого тезиса. Он сообщает, что после того, как по эту сторону реки Ибер все присоединились к Серторию, к нему примкнули большие массы людей. Его новые сторонники требовали активных действий, не обращая внимания на разумные доводы Сертория. Не послушавшись его, они вступили в бой с противником и потерпели поражение. После этого Серторий пришел к ним на помощь и обеспечил безопасное отступление (Plut. Sert. 16).

с.55 Таким образом, Серторий во время этих событий располагал в Ближней провинции армией, кроме тех примкнувших к нему туземцев, о которых идет речь в рассмотренном отрывке, ибо не один же он смог обеспечить безопасность отступления новых союзников. Эти союзники не находились у него еще в полном подчинении и даже вели самостоятельные боевые действия, разумеется, под командованием каких-то своих руководителей.

Описывая события кампании 75 г., Плутарх изображает Сертория при решении важных вопросов в окружении военачальников-варваров. Авл Геллий, сообщая об этом же эпизоде, пишет об этих же варварах и относит их к числу друзей Сертория, т.е. его ближайшего окружения (Plut. Sert. 20; Aul. Gell. 15. 22). И действительно, маловероятно, чтобы для обсуждения важных вопросов приглашали только командиров вспомогательных когорт и более мелких подразделений⁵. Следовательно, сообщение Плутарха о кадровой политике Сертория либо не следует понимать буквально, либо оно относится не ко всему времени войны, а лишь к какому-то определенному периоду.

Таким образом, по крайней мере, в 75 г. и во время первых контактов с серторианцами туземные воины в армии восставших не были представлены только рядовыми солдатами: туземцы входили в состав ближайшего окружения Сертория и в высший командный состав серторианской армии.

В целом следует отметить, что там, где Плутарх специально повествует об отношениях варваров и римлян, он старается создать у читателя вполне определенную картину полного подчинения первых вторым. Но когда он обращается к изложению других сюжетов, то невольно проговаривается об истинном положении дел, сообщая факты, не вписывающиеся в картину абсолютно приниженного положения туземцев в лагере восставших (cм. также: Sert. 11–12, 20, 25).

Так как в провинциях в эту эпоху любой италиец воспринимался как римлянин⁶, то в общественном сознании уже произошло разделение понятий:

1. Римлянин как лицо, официально принадлежащее к римскому гражданству.

2. Римлянин как носитель римско-италийского образа жизни.

Это постепенно не могло не привести к тому, что в провинциях италийцы и их потомки стали сами воспринимать себя как римляне, только без официального статуса. То же должно было происходить и с туземцами, воспринимавшими римский образ жизни, тем более с теми, для кого латынь стала родным языком и которые практически стали римлянами⁷. Относить или не относить эти категории населения к римлянам следует в зависимости от конкретного ракурса исследования. В рамках данной работы представляется целесообразным считать римлянами только тех, кого таковыми признавала римская власть. Но она была сложно структурированной (особенно во время гражданской войны) и в провинциях выступала в первую с.56 очередь в образе наместников. Последние могли жаловать в Испании гражданские права de facto, через администрацию — их давал не Рим, а военачальник. Таким образом, новые римляне могли пользоваться гражданством, не имея легальных прав⁸. Можно не сомневаться, что среди поддержавших Сертория местных римлян (Plut. Sert. 6) были и представители этой категории.

Для серторианцев законной властью был не проконсул⁹ Серторий, а римский сенат, подобие которого позднее было создано в Испании (Plut. Sert. 22, 23; App. BC. I. 108; Mithr. 68).

О том, что Серторий предоставлял гражданские права, свидетельствует наличие «Серториев» в испанских надписях¹⁰. Их относительно немного, но больше, чем получивших гражданство от прежних римских военачальников в Испании¹¹.

Они явно пользовались римским гражданством de facto, ибо маловероятно, чтобы после поражения восстания был принят специальный закон, подтверждавший эти действия Сертория.

О широком предоставлении гражданских прав свидетельствует то, что треть армии, которая была у Сертория в Испании в начале кампании 80 г., стала римскими гражданами¹². Учитывая то обстоятельство, что остальные две трети армии составляли боровшиеся против Рима лузитаны и небольшой отряд ливийцев (Plut. Sert. 12), можно предположить, что права римских граждан получили все, кто хотел их получить и поддержал Сертория с оружием в руках. Столь широкое дарование гражданских прав было, безусловно, связано с утверждением серторианцев в Испании, в дальнейшем же политика явно была скорректирована. Разумеется, для противников серторианцев эти пожалования не имели законной силы, но для участников восстания «новые граждане» были римлянами.

Подчиненное положение варваров в серторианском блоке очевидно, но оно явно не было столь абсолютным, как принято считать в научной литературе. Римляне были господствующей группой среди участников восстания, но наличие среди них различных категорий не позволяет рассматривать их как однородную группу.

¹ Альтамира-и-Кревеа Р. История Испании. М., 1951. Т. 1. С. 31; Нетушил И. В. Обзор римской истории. Харьков, 1912. С. 180; Нич К. История Римской республики. М., 1908. С. 392; Низе Б. Очерки римской истории и источниковедения. СПб., 1910. С. 278; Ростовцев М. И. История Рима. СПб., 1901. С. 135; Сергеев В. С. Очерки по истории древнего Рима. М., 1938. Ч. 1. С. 260–261; Ковалев С. И. История Рима. Л., 1986. С. 400–402; Кунина З. М. Серторианская война в Испании. Дис... канд. ист. наук. Днепропетровск, 1947. С. 92; Коваленко Б. Серторий и некоторые вопросы антиримского движения в Испании в 80–72 гг. до н. э. // Сборник научных студенческих работ. Воронеж, 1970. Вып. II. С. 18–21; Кавтария Г. Е. Иберийско (испано)-римские взаимоотношения. Серторий. Автореф. дис... канд. ист. наук. Тбилиси, 1971. С. 28; Drumann W. Geschichte Roms in seinem Übergange von der republikanischen zur monarchischen Verfassung. Königsberg, 1838. Bd. 4. S. 355 f.; Drumann W.-Groebe P. Geschichte Roms in seinem Übergange von der republikanischen zur monarchischen Verfassung. Leipzig, 1908. Bd. 4. S. 358–359, 365; Collier W. F. History of Rome. L.; Edinburgh; N. Y., 1866. P. 89–90; Dierk G. Geschichte Spaniens. Berlin, 1895. Bd. 1. S. 52; Altheim F. Römische Geschichte. Bd. 2. Berlin, 1965. S. 38; Gaggero G. Sertorio e gli Iberi // Contributi di storia antica in onore di Albino Garzetti. Genova, 1977. P. 130–139, 142; Weltgeschichte bis zur Herausbildung des Feudalismus. Berlin, 1977. S. 378; Roldan Hervas J. Historia de Roma. Salamanca, 1995. P. 219; Holmes T. R. The Roman Republic. Oxf., 1923. Vol. 1. P. 379; Stahl G. De bello Sertoriano. Diss... Erlangen, 1908. P. 44; Schulten A. Sertorius. Leipzig, 1926. S. 55 f.; Gardner R. Sertorius and the Sertorian War // CAH. 1932. Vol. 9. P. 320; Gelzer M. Caesars weltgeschichtliche Leistung // Vom römische Staat. Leipzig, 1943. Bd. 2. S. 154; Vogt J. Römische Geschichte. Basel; Freiburg; Wien, 1959. Hf. 1. S. 249; Christ K. Kriese und Untergang der Römischen Republik. Darmstadt, 1979. S. 235–236; Historia de España. Barcelona, 1970. P. 342–343; Dieter H., Gunter R. Römische Geschichte. Berlin, 1979. S. 155; История древнего Рима. М., 2000. С. 146; Mariana J. Historiae de rebus Hispaniae. Moguntiae, 1619. P. 98; Herzberg G. Hellas und Rom. Berlin, 1879. S. 528–529; Моммзен Т. История Рима. М., 1941. Т. 3. С. 20; Вебер Г. Всеобщая история. М., 1886. С. 744; Ehrenberg V. Sertorius // Ost und West. Brunn; Prag; Leipzig; Wien, 1935. S. 181–182, 192–194; Etienne R. Le Culte Imperial dans la Peninsula Iberique d’Auguste a Diocletien. Paris, 1958. P. 100; Weber G. Weltgeschichte. Leipzig, 1867. Bd. 1. S. 375–376; Kornemann E. Römische Geschichte. Stuttgart, 1964. Bd. 1. S. 490; Stover H. Die Römer. Düsseldorf; Wien, 1976. S. 239; Spann P. Sertorius and the Legacy of Sulla. Fayetteville, 1987. P. 59–81; Nowak K. J. Der Einsatz privater Garden in der späten römischen Republik. Diss... München, 1973. S. 43; Deissman-Merten M. Sertorius // Der kleine Pauly. München, 1975. Bd. 5. S. 139; Robinson C. R. A History of Rome. L., 1966. P. 162; Richardson J. The Romans in Spain. Oxf., 1996. P. 96; Ooteghem J., van. Pompee le Grand. Bruxelles, 1954. P. 117; Africa T. W. The One-Eyed Man against Rome // Historia. 1970. Bd. 19. P. 532–534; Müller W. Once more the One-Eyed Man against Rome // Historia. 1975. Bd. 24. P. 407–408.

² Ehrenberg V. Op. cit. S. 188.

³ Garcia Mora F. Sertorio frente Metello // 2 Congresso de Historia Antiga. Actas. 1993. P. 378; Sanchez Moreno E. Organizacion y desarollo socio-politicos en la Meseta Occidental preromana: Vettones // Polis. Madrid; Alcala de Henares, 1996. Vol. 8. P. 262–263; Muniz Coello J. Institutiones politicas celtas e ibericas // Habis. Sevilla, 1994. T. 2. P. 21–105; Schulten A. Viriatus // NJKA. Berlin; Leipzig, 1917. Bd. 20. S. 225, 422; Schulten A. Lusitania // RE. 1927. Bd. 13. Sp. 1870; Tsirkin J. B. Romanization of Spain: socio-political aspect // Gerion. 1992. T. 10. P. 232.

⁴ Гурин И. Г. Серторий в 82–81 гг. до н. э. // История и историография зарубежного мира в лицах. Самара, 1997. Вып. 2. С. 3–6.

⁵ Konrad C. Commentarii // Plutarch’s Sertorius. Chapel Hill; L., 1994. P. 171–172.

⁶ Маяк И. Л. Взаимоотношения Рима и италийцев в III–I вв. до н. э. М., 1971. С. 108.

⁷ Strab. 3. 2. 15; Clavel M., Leveque P. Vielles et Structures Urbanios dans l’Occident Romain. Paris, 1971. P. 30; Garcia y Bellido A. Die Latinisierung Hispaniens // ANRW. 1972. Bd. 1. Hf. 1. S. 470–486, 287; Keay S. La Romanizacion en la Sud y el Levante de España hasta la Epoca de Augusta // La Romanizacion en Occidente. Madrid, 1996. P. 162–164, 429. Schulten A. Tyrsener in Spanien // Klio. 1940. Bd. 33. Hf. 1/2. S. 101.

⁸ Richardson J. Hispaniae. Spain and the Development of the Roman Imperialism, 218–82 B.C. Cambridge, 1986. P. 162–163.

⁹ Plut. Sert. 6; Beltran Loris F. La «pietas» de Sertorio // Gerion. 1990. T. 8. P. 211–226; Garcia Garrido M., Lalana L. Algunos Glandes de Plomo con inscripciones latinas y punicas hallados en Hispania // Acta Numismatica. Barcelona, 1993. P. 103.

¹⁰ CIL. II. 16; 252; 477; 478; 3056; 3744; 3752; 3753; 3786; 4970; Inscripciones Latinas de la España Romana. Barcelona, 1971. № 441; 1402; 2077; 3924; 4936; 4011; Castillo Garcia C. Prosopografia Baetica. Pamplona, 1965. P. 101, 109, 319–320.

¹¹ Короленков А. В. Квинт Серторий и гражданские войны в Риме. Дис... канд. ист. наук. М., 1998. С. 145.

¹² Гурин И. Г. О вступлении южной Испании в Серторианскую войну // Вестник Сам. ГУ. 1996. Вып. 1. С. 103–104.