с.118 До недавнего времени общепризнанной была сформулированная И. Шнейдервиртом и А. И. Тюменевым гипотеза об основании Херсонеса гераклеотами и делосцами в 422/421 гг. до н. э.¹ Археологический материал из раскопок городища в целом соответствовал этой точке зрения, причем, одним с.119 из наиболее весомых аргументов считалось отсутствие в городском некрополе погребений «...с инвентарем, которые можно было бы датировать временем, предшествующим дате основания Херсонеса по А. И. Тюменеву»².

Правда, давно были известны в небольшом числе и более ранние керамические материалы из старых, в основном недокументированных раскопок города начала века³, присутствие которых обычно объяснялось вероятным существованием на мысе у Карантинной бухты эмпория или якорной стоянки⁴. Лишь М. И. Ростовцев и В. В. Лапин высказали осторожное мнение о возможном существовании на месте дорийского Херсонеса более раннего, скорее всего, ионийского поселения⁵.

В последние годы проблема ранней истории Херсонеса вновь активно обсуждается⁶, особенно в связи с появлением новых, достаточно многочисленных находок конца VI — V вв. до н. э. из раскопок городища⁷. В связи с этим мы посчитали целесообразным вновь обратиться к материалам херсонесского некрополя, тем более что первая проверка первоисточников в фондах Херсонесского заповедника, проведенная с.120 в 1988 г., позволила выявить серию предметов, прежде всего амфор, датирующихся значительно более ранним временем, чем принято было считать⁸. Поскольку все это хорошо согласуется с новейшими материалами из раскопок на городище, открывается возможность значительно откорректировать наши представления о колонизации юго-западной Таврики и о первом этапе жизни греческой апойкии, предшествовавшей дорийскому Херсонесу.

Помимо сохранившихся надежно паспортизированных материалов из Херсонесского некрополя, были по возможности привлечены архивные источники, содержащие более или менее достоверную информацию. Анализировались отдельные находки и керамические комплексы только позднеархаического, классического и раннеэллинистического времени. Более поздние материалы нами не привлекались.

Судя по публикациям, отчетам и иной информации, в Херсонесском некрополе было найдено более полусотни амфор и примерно столько же образцов чернолаковой и расписной керамики. К сожалению, сохранилась только часть этой выборки, и к настоящему времени мы располагаем более или менее достоверной информацией о 39 целых или фрагментированных амфорах, 4 кувшинах, 4 рожках (гуттусах), 3 кубках, 2 киликах, 2 канфарах, 3 солонках и 1 тарелке интересующего нас времени. Амфорная коллекция распределяется следующим образом: 1 «протофасосская» (абдерская?), 5 самосских (круга Самоса), 10 хиосских, 3 гераклейских, 7 херсонесских, 2 мендейских, 1 синопская, 1 паросская и 9 амфор неустановленных центров производства.

Паспортные данные на каждую находку и их размеры, наличие клейм, надписей и т. п. для экономии места сведены в таблицы 15 и 16. Для всех находок используется сквозная нумерация. Графическая часть работы сведена в 14 таблиц.

«Протофасосская амфора» (Табл. 1. № 1)

Происходит из дореволюционных раскопок К. К. Косцюшко-Валюжинича. К сожалению, мы не можем твердо установить ни места, ни археологического контекста находки, хотя некоторые косвенные соображения позволяют осторожно предположить, что она найдена в некрополе.

с.121 Этот сосуд имеет тулово конической формы с высокими округлыми плечами. Небольшое цилиндрическое горло завершается венцом в виде правильного валика, ручки небольшие, укреплены прямо под венцом. Ножка с четкими гранями снаружи и цилиндрическим углублением на подошве. Глина плотная, оранжево-коричневого оттенка, с небольшим количеством мелкой слюды и известняка, ангоб светлый.

В свое время И. Б. Зеест выделила серию таких амфор, датировав их по контексту концом VI — началом V вв. до н. э.⁹ За последнее время обнаружено довольно много новых находок, причем, формы таких амфор порой сильно отличаются¹⁰. В качестве наиболее точных аналогий можно назвать амфору из ямы № 7 на поселении Станислав (1988 г.), датируемую по археологическому контексту концом VI — началом V вв. до н. э.¹¹, а также сосуд из музея Кавалы¹². Автор последней публикации предполагает, что данный тип амфор производился в Абдерах. Локализация опирается на два аргумента: сходство глины целой амфоры с глиной абдерской клейменой ручки, где содержится городской герб Абдер — сидящий грифон, и близость формы целой амфоры с изображением амфоры на абдерских тетрадрахмах первой половины V в. до н. э.

Независимо от того, насколько достоверна абдерская локализация некоторых серий «протофасосских» амфор¹³, для нас принципиально важным является одно обстоятельство: они не встречаются в слоях позднее начала V в. до н. э.

с.122

Амфоры Самоса и круга Самоса (Табл. 1, 2. № 2-6)

В основном они происходят из некрополя на Северном берегу городища (раскопки 1937 г.): № 2 — из погребения 1, № 5 и 6 — из погребений 15 и 17¹⁴. В том же районе в 1988 г. случайно найдена амфора № 4. Сосуд № 3 обнаружен в море у Северного берега и, судя по характерному вырезу в тулове, как и остальные амфоры, находился в детском погребении. В амфорах № 5 и 6 рядом с детскими костяками найдено по небольшому сосудику с носиком-сливом¹⁵, которые чаще всего называют гуттусами¹⁶.

Из всей серии самосских амфор наиболее ранней, скорее всего, является № 4. Она имеет яйцевидный корпус с коротким горлом, посередине которого характерный уступ. Венец массивный, высокий, ножка также массивная в виде слабовыраженного валика. Глина красновато-коричневая, тонкая, слегка «мылится», содержит массу мелкой слюды.

Прямые аналогии этому сосуду нам неизвестны, но исходя из известных тенденций развития форм греческой керамической тары, можно предположить, что эта амфора должна находиться в эволюционном ряду между образцами конца VI и середины V вв. до н. э.¹⁷

Две следующие самосские амфоры № 2 и 3 представляют хорошо известный по ряду находок тип тары этого центра второй четверти — середины V в. до н. э.¹⁸ Оба сосуда из Херсонеса, как и известные аналогии, имеют вытянутое, яйцевидное тулово с пологими плечами. Горло раструбом кверху, венец высокий, близкий к «воротничковой» форме, на амфоре с.123 № 3 он достаточно массивный. В средней части горла уступ. Ножка цилиндрическая, слабовыраженная, с цилиндрическим углублением на подошве.

Особый интерес представляют амфоры № 5 и 6 из соседних погребений 15 и 17 (1937 г.)¹⁹. Это очень высокие сосуды (высотой более 80 см) с цилиндрическим горлом. Венец «самосского типа», сильно отогнут наружу. Ножка конической формы, довольно массивная. Тулово пифоидное, хотя и имеет резкий излом плеч. Глина плотная, тонкая, коричневого цвета, с включением мелких белых частиц и небольшого количества мелкой слюды. Заметные отличия в фактуре глины и морфологии этих сосудов от надежно локализованных групп самосской тары заставляют предполагать, что они происходят из неизвестного нам центра, который контролировался Самосом или подражал форме его тары.

Аналогии этим амфорам нам неизвестны, однако, при выяснении их хронологии можно опереться на найденные вместе с ними гуттусы № 45, 46. Рожок из амфоры № 5 изготовлен из тонкой зеленовато-серой без особых включений глины с темным покрытием (типа лака плохого качества). Сосуд имеет близкую к шаровидной форму на низком профилированном поддоне и с невысоким бортиком вместо венца. Петлеобразная вертикально поставленная ручка прикреплена к тулову. Наиболее близкой аналогией является образец из ольвийского некрополя (м. 26 1911 г.)²⁰. Находки такого типа встречаются хотя и редко, однако интерпретируются достаточно однозначно как ионийский импорт в пределах середины — третьей четверти V в. до н. э.

Гуттус из амфоры № 6 иной формы. Шаровидное тулово завершается воронковидным горлом с профилированным венцом. Вертикальная ручка поднимается выше венца и крепится к нему. Он изготовлен из оранжевой глины с темным покрытием. Похожие формы известны на Самосе с конца VI в. до н. э., в Западном Причерноморье они встречаются со второй половины V в. до н. э.²¹ Самые близкие образцы найдены с.124 в погребальных комплексах первой половины IV в. до н. э.²² У нашего гуттуса наиболее ярким признаком является профилировка венчика, напоминающая аналогичные венцы на канфарах первых трех четвертей IV в. до н. э.²³

Таким образом, получается, что амфоры № 5 и 6 «круга Самоса», несмотря на близость морфологических признаков, датируются со значительным разрывом: № 5 — серединой — третьей четвертью V в. до н. э., а № 6 — первой половиной (скорее, первой третью) IV в. до н. э. Более ранняя датировка погребения № 15 (1937 г.) подтверждается стратиграфической ситуацией, т. к. наряду с погребениями № 1 и 12 (1937 г.) оно совершено не в мусорном слое, а в материке до образования свалки²⁴.

Амфоры Хиоса (Табл. 3, 4, 5. № 7–16)

Из работы в работу переходит утверждение, что в херсонесском некрополе хиосские амфоры представлены исключительно т. н. «колпачковыми» сосудами IV в. до н. э. Проверка показала, что, кроме них, было найдено, по крайней мере, две хиосские амфоры более раннего варианта (№ 7, 8). Это сосуды общей высотой около 80 см с коническим туловом, высоким прямым горлом, валикообразным или уплощенным венцом, массивными, в сечении близкими к кругу ручками²⁵. Данный тип амфор появляется, судя по многочисленным аналогиям²⁶, в третьей четверти V в. до н. э., сосуществуя с позднепухлогорлыми, и бытует, в определенной степени эволюционируя, до конца столетия.

с.125 «Колпачковые» амфоры представлены в некрополе, действительно, самой значительной выборкой. Все они происходят из некрополя на Северном берегу (погр. 1, 2, 8, 29, 31, 33, 64, 81 1936 года). Хотя некоторые амфоры (№ 13, 14, 15) сохранились только во фрагментах, а одна утрачена вовсе (№ 16), полевые фотографии, а также зарисовки развалов сосудов в раскопе, сделанные С. Ф. Стржелецким²⁷, позволяют их уверенно атрибутировать. Эти очень крупные, высотой свыше 90 см, амфоры с коническим туловом хорошо известны по многочисленным комплексам, которые в основном датируются первой половиной — серединой IV в. до н. э.²⁸

Однако сейчас появились данные, позволяющие предполагать производство «колпачковых» амфор и во второй половине IV в. до н. э. Так, в некрополе Никония такая амфора встречена с 4 гераклейскими второго типа, на одной из которых стоит фигурное клеймо в виде листа плюща, что, по нашим представлениям, соответствует началу третьей четверти IV века²⁹.

Еще более поздним является комплекс с тремя «колпачковыми» и шестью фасосскими амфорами из кургана у местечка Топала в Румынии³⁰. Четыре фасосских клейма позднего типа довольно надежно датируют весь комплекс началом последней четверти IV в. до н. э.³¹

с.126 Таким образом, «колпачковые» амфоры IV в. до н. э. бытуют на протяжении почти всего столетия, скорее всего, от первой до начала последней четверти IV в. до н. э. Форма их довольно устойчива, но, судя по нашим наблюдениям, к концу указанного времени для них наиболее характерными становятся высокий и очень плоский венец (за счет более низкого верхнего прилепа ручки) и слабо выделенная ножка, которая из «колпачка» превращается в заостренное дно. Последние признаки у амфор из херсонесского некрополя отсутствуют, что, видимо, позволяет их ограничить временем с первой до начала третьей четверти столетия.

Этот вывод хорошо подтверждается хронологией тех сосудов, которые встречены в отдельных амфорах. Два чернолаковых канфара из амфоры № 9 по комплексам Афинской агоры³², причерноморским и иным материалам³³ датируются серединой IV в. до н. э. (Табл. 3). Чернолаковая солонка из погребения 33, видимо, относится к тому же времени³⁴. Сложнее обстоит дело с сероглиняным кубком, формой, которая относительно редко встречается³⁵. Но и он, вероятнее всего, должен датироваться в пределах первой половины IV в. до н. э.

Средиземноморские амфоры неустановленных центров производства (Табл. 6, 7. № 17–23)

Все амфоры индивидуальной формы и происходят: № 17, 18, 19, 20 соответственно из погребений № 70, 42, 5 и 17 (1936 года); № 21 — из погребения 6 (1937 года); № 22 — из погребения с сожжением возле 20-й куртины и башни Зенона³⁶; с.127 № 23 — из погребения, обнаруженного в 1963 г. на участке раскопок 1931 года.

Редчайшим образцом является амфора № 17. Это крупный сосуд почти конической формы с резким переломом плеч и высоким цилиндрическим горлом³⁷. Венец массивный, клювовидной формы, ручки несколько расходятся вверх, ножка сильно расширяется к подошве и имеет характерную глубокую выемку, из-за чего И. Б. Зеест не совсем удачно назвала этот сосуд амфорой «на высоком поддоне». В нижней части горла стоит граффити. Глина плотная, светло-коричневая, с редким мелким известняком. Ангоб чуть светлее глины. Судя по упоминанию автора раскопок³⁸ и зарисовке С. Ф. Стржелецкого, утерянная амфора № 18 из погребения 42 имела те же признаки (см. табл. 6).

Профилировка обеих амфор имеет отдаленное сходство с тарой Пепарета. Такой признак, как ножка с глубокой подрезкой, встречается на мендейских амфорах типа «мелитопольских»³⁹, отдельные ножки встречены на Каменском⁴⁰ и Знаменском⁴¹ городищах. Целые формы амфор единичны. Известна одна находка в Румынии⁴², еще два неизданных сосуда хранятся в Краснодарском музее⁴³. Ни один из них не позволяет определить дату, в связи с чем приходится опираться на косвенные аргументы.

Коническая форма тулова у амфор появляется во второй половине V в. до н. э. и весьма широко распространена с.128 во многих центрах на протяжении всего IV века. Ножки с глубокой выемкой встречаются на отдельных видах тары в IV в. (тип «мелитопольских»), но известны и на образцах первой половины — середины V в. до н. э.⁴⁴ Массивные утолщенные ручки более характерны также для тары V в. до н. э. В целом, мы склонны датировать этот тип амфор неустановленного средиземноморского центра временем не позднее рубежа V–IV вв. до н. э., скорее всего, последней четвертью V века.

Амфора № 19 (из погребения 5 1936 г.) была найдена в сильно фрагментированном виде (без ручек и венца). В настоящее время сохранилась только нижняя часть сосуда (см. табл. 6) конической формы с сильно оббитой ножкой со слабым углублением на подошве. Внутреннее вместилище уходит очень глубоко, занимая часть ножки. Судя по полевым зарисовкам, эта амфора имела высоту не менее 80 см. Глина ярко-красная с редким мелким известняком и песком. Наиболее близкую форму имеют пепаретские амфоры (Солоха II), однако, для них такие ножки не характерны. Исходя из всего набора морфологических признаков, амфору № 19 следует датировать первой половиной IV в. до н. э.

Верхняя часть амфоры № 20, строго говоря, может и не иметь отношения к погребению 17 (1936 г.), поскольку найдена в ногах скорченного костяка⁴⁵. Вероятно, она относилась к более раннему уничтоженному погребению. Это был крупный сосуд пифоидной формы, похожий на ранние херсонесские амфоры типа IA–1 (см. табл. 9, 10). Ручки массивные, венец небольшой, клювовидной формы. Характер глины — тонкой, плотной, красно-оранжевого цвета, с примесью мелкого редкого известняка — заставляет предполагать ее средиземноморское происхождение и датировать первой половиной — серединой IV в. до н. э.

Амфоры № 21–23 имеют грибовидные венцы, но отнести к хорошо известному типу «Солоха-I» с известными оговорками мы можем только амфору № 22.

Сосуд № 21 имеет с «солохинскими» одну общую черту — массивный, отогнутый наружу грибовидный венец. В остальном его признаки иные: тулово пифоидной, округлой формы с резким изломом плеч, цилиндрическое высокое горло с.129 с расходящимися вверх ручками, валикообразная массивная ножка с «перехватом» — желобком на основании. Глина красная, с включениями известняка и редких темных частиц. Ангоб коричневый, в нем гораздо больше пироксена и известняка. На горле крупное граффити: буквы Ι, Β и Λ в лигатуре.

Аналогии этой форме нам неизвестны, хотя в массовом фрагментированном материале IV в. подобные венцы и ножки встречаются достаточно часто. Некоторые основания для локализации появились в связи с открытием Ж.-И. Амперером и Н. Туной нескольких амфорных мастерских IV в. до н. э. на полуострове Датса (Книд), в одной из которых зафиксированы в слое керамического брака характерные амфорные ножки с перехватом у основания⁴⁶. Глина амфоры № 21 в целом аналогична известным нам образцам книдской тары. И, хотя уверенности в данной локализации нет, она представляется весьма вероятной.

Что касается хронологии, то здесь, как и в предыдущем случае, приходится исходить из косвенных соображений. В северопричерноморских материалах, насколько мы можем судить, такие ножки с перехватом, как правило, встречаются в слоях второй четверти — середины IV в. до н. э. Массивный «солохинский» венец, в отличие от более поздних «нависающих», — грибовидный, характерен также для второй четверти столетия. Наконец, на Книде во второй половине IV в. (т. е. чуть позднее) производились амфоры пифоидной формы с обычным валикообразным венцом и кубаревидной ножкой, выше которой также часто присутствует столь характерный перехват — желобок⁴⁷. В конечном счете, наиболее вероятной датой для сосуда № 21 будет вторая четверть — середина IV в. до н. э.

Амфора № 22 является фракцией классического «солохинского» типа. Она имеет пифоидную форму тулова с плавным обводом плеча, относительно короткое, в верхней части раструбом горло, массивные, вертикально поставленные ручки, низкую валикообразную ножку с цилиндрическим углублением и нависающий грибовидный венец. По сравнению с амфорами полного стандарта из кургана Солоха⁴⁸ с.130 и аналогичными образцами из других комплексов⁴⁹ венец у нашего образца более тонкий. Глина ярко-красная, плотная, с редкой мелкой слюдой.

Значительные вариации форм амфор с грибовидными венцами и разнообразие их глин давно расцениваются как явное свидетельство их производства во многих центрах. Образно эта идея выражена Ж.-И. Амперером, высказавшим идею о существовании в IV в. своеобразного «амфорного койнэ» — широкой популярности грибовидных венцов во многих винодельческих центрах⁵⁰. За последние 20 лет установлено, что амфоры различной формы, но с непременным грибовидным венчиком выпускались на Самосе, Родосе⁵¹, Наксосе, Паросе⁵², в великой Греции и Сицилии⁵³, на Книде⁵⁴, возможно, еще и на Икосе⁵⁵. В дальнейшем этот список, видимо, будет пополняться. Вместе с тем, что-либо определенное о месте производства пифоидных амфор с грибовидными венцами типа нашей № 22 сказать пока невозможно. Более или менее ясна только хронология — такие формы, как можно судить по ряду комплексов, должны датироваться второй — началом третьей четверти IV в. до н. э.

Аналогичные фракционные сосуды встречаются не столь часто, как полностандартные. Из целых нам известно только две амфоры из Керкинитиды⁵⁶, а также верхняя часть аналогичного сосуда из некрополя Панское I⁵⁷.

Последняя амфора с грибовидным венцом (№ 23) имеет плавные обводы корпуса и плеча, на которые посажено с.131 высокое воронковидное горло с нависающим венцом. Ручки расходятся вверх, посажены очень близко к горлу. Глина желтовато-коричневая, тонкая, с редкой мелкой слюдой. По своей фактуре глина несколько напоминает родосскую. Среди известных образцов родосской тары IV в. полные аналогии нашей амфоры отсутствуют, хотя некоторые близкие формы известны, в том числе и с нависающими венцами⁵⁸. Из кораблекрушения у Балеарских островов известна одна целая и несколько фрагментированных амфор такой же профилировки, как и амфора № 23. На одной из них стоит клеймо ΛΥΚΙΟΣ. Авторы публикации без какой-либо аргументации считают их самосскими⁵⁹. Оставляя этот вопрос открытым, отметим главное — комплекс кораблекрушения надежно датируется второй четвертью IV в. до н. э.

Мендейские амфоры (Табл. 8. № 24, 25)

Известно два сосуда этого центра из погребений 43 и 80 (1936 г.) некрополя на Северном берегу. Амфора № 24 утеряна, однако рисунок С. Ф. Стржелецкого не оставляет сомнений в правильности атрибуции. Этот тип хорошо известен по многочисленным находкам⁶⁰, в том числе из закрытых комплексов⁶¹, и датируется в основном первой третью IV в. до н. э. Второй сосуд (№ 25) имеет несколько иную форму — у него выше горло, меньше диаметр тулова, ручки расходятся вверх. Ножка у амфоры отбита в древности. Глина плотная, красная, с примесью мелкого известняка и редкой слюды. Такие сосуды встречаются реже, видимо, это фракционный экземпляр мендейской тары емкостью в 15–17 литров. Они известны в Никонии⁶², кораблекрушении у Балеарских островов⁶³, в Елизаветовском и Марицынском некрополях⁶⁴, найдены они и в ближайшей округе Херсонеса⁶⁵. В целом они с.132 датируются первой половиной — серединой IV в. до н. э. Нашу амфору № 25, видимо, следует отнести к верхней границе этого периода.

Амфоры Гераклеи Понтийской (Табл. 8. № 26–28)

Известны три гераклейские амфоры, целая № 26 содержала трупосожжение 11 (1938 г.)⁶⁶, два горла амфор № 27 и 28 найдены возле погребений 8 и 60 некрополя на Северном берегу. На всех амфорах имеются клейма.

Первый сосуд является типичным образцом тары типа I, хотя и не самой ранней серии. Высокое горло плавно переходит в плечи, тулово почти конической формы завершается острореберной ножкой с глубокой подрезкой. Одна ручка отсутствует, тулово сильно оббито, и у него вырезан один бок. В верхней части горла треугольное клеймо с ретроградным написанием имени Дионисия по трем сторонам. И форма амфоры, и тип клейма первой ранней группы⁶⁷ позволяют довольно уверенно датировать сосуд первой четвертью IV в. до н. э., наиболее вероятно, рубежом 80–70 годов.

Горло амфоры № 27 также принадлежало сосуду первого типа. Остатки энглифического клейма ΔΑΜΟ позволяют реконструировать имя Дамострата или Дамофонта, хотя не исключены другие чтения. В любом случае, это — клеймо одной из ранних групп и может датироваться в пределах первой трети IV века.

Горло № 28 представляет иной тип гераклейской тары (тип II), который наибольшее распространение получает в середине — третьей четверти IV века⁶⁸. Клеймо с эпонимным предлогом при имени Эвгамона и именем гончара Пасеа⁶⁹ датируется указанным временем.

Синопская амфора (Табл. 8. № 29)

Найдена Р. Х. Лепером в 1914 г. в некрополе за западными стенами⁷⁰. У нее отсутствует дно и вырезан кусок тулова с.133 и плеча. Последнее дает основание предполагать, что амфора происходит из детского погребения.

Сосуд неклейменый, однако характер глины и особенности формы позволяют однозначно определить его синопское происхождение. Это самый распространенный стандартный образец продукции Синопы типа IIC⁷¹, причем, судя по клювовидной форме венца, профилировке горла и другим признакам, сосуд не может датироваться позднее третьей — начала последней четверти IV в. до н. э.

Херсонесские амфоры (Табл. 9, 10. № 30–36)

Из некрополя на Северном берегу происходят шесть однотипных амфор, которые ранее считались «боспорскими»⁷²: № 32–34 — из погребений 41, 82, 14 (1936 г.), соответственно; амфоры № 30 и 35 — из погребений 16 и 11 (1937 г.); № 31 — из погребения 7 (1965 г.). Еще одна более поздняя херсонесская амфора № 36 с клеймом Кратона на ручке найдена в 1914 г. в некрополе за западными стенами⁷³. Все сосуды содержали детские погребения.

Херсонесские амфоры этого типа имеют пифоидную форму тулова, относительно невысокое горло, плавно переходящее в плечи, венец клювовидной (варианты IA–1 и 2) или валикообразной формы (вариант IA–3), острореберную (IA–1 и 2) или валикообразную (IA–3) ножку. Поскольку ранее мы специально рассматривали вопрос о ранних сериях херсонесской тары с приведением многочисленных аналогий⁷⁴, здесь будет целесообразно повторить только датировку. Все амфоры из Северного некрополя датируются не позднее третьей четверти IV века⁷⁵. Амфора № 36 с клеймом Кратона выпущена в последней четверти IV века⁷⁶.

с.134 В амфоре № 33 найдены красноглиняный кувшинчик, еще один сосуд неопределенной формы и чернолаковая аттическая солонка⁷⁷ (см. табл. 10), подтверждающие датировку около середины IV века.

Паросская амфора (Табл. 11. № 37)

Редкая находка верхней части паросской амфоры с клеймом на ручке сделана в 1986 г. на участке некрополя за западными стенами⁷⁸. За многие годы раскопок в Северном Причерноморье это вторая находка⁷⁹. Проведенные недавно на острове Парос работы целых форм амфор не дали, хотя найдена большая серия профильных частей, что, безусловно, уточняет наше представление о таре этого центра⁸⁰. Бытовавшие до сих пор в литературе широкие хронологические рамки паросского клеймения в результате французских исследований на о-ве могут быть сужены до первой половины III века⁸¹.

Амфоры неустановленного происхождения (Табл. 11. № 38, 39)

Сами сосуды не сохранились, но имеются хорошие рисунки С. Ф. Стржелецкого. Амфора № 38 из погребения 41 (1936 г.) имела широкое пифоидное тулово, высокий уплощенный, видимо, «воротничковый» венец, низкую ножку с кольцевым утолщением. Глина сероватая, с массой слюды⁸². По этим данным идентифицировать сосуд трудно, в качестве аналогии можно упомянуть амфору из раскопок в Белгородской области, датируемую концом V — началом IV в. до н. э.⁸³

О последней фрагментированной амфоре № 39 информации еще меньше. Можно предположить ее принадлежность к типу ранних херсонесских (IA–1). Более важным представляется тот факт, что стратиграфически это погребение 79 с.135 одновременно с 80, 81 и другими, датируемыми второй четвертью — серединой IV в. до н. э. (см. табл. 15).

Прочие керамические формы

Помимо амфор, из некрополя происходит достаточно представительная выборка мелких керамических форм, позволяющих откорректировать хронологические выкладки.

Кубки-канфары (Табл. 12. № 40–42). Известно о находках трех таких сосудов колоколовидной формы. К. И. Зайцева, предполагающая хиосское происхождение исходной формы, проследила эволюцию таких кубков с VI по IV в. до н. э.

Наиболее ранним является кубок № 40 из детского погребения 5 (1912 г.), обнаруженный в амфоре вместе с ионийским кувшинчиком⁸⁴. Из инвентаря сохранился только кубок, покрытый снаружи густым белым ангобом, поверх которого в нижней части тулова идет узкая полоса бурого лака, возле устья — широкая полоса черного лака. Внутри до глубины 5.4 см сосуд залит черным лаком, затем широкая полоса в цвете глины, а возле устья опять полоса черного лака. Кубок тонкостенный, сформован небрежно, устьевая часть эллипсовидной формы. Все известные аналогии позволяют датировать его не позднее рубежа VI–V вв. до н. э.⁸⁵, скорее всего, концом VI века.

Второй кубок (№ 41) из погребения 10 (1937 г.)⁸⁶ отличается более вытянутыми пропорциями и покрыт вместо белого ангоба тусклым черным лаком. Внутренняя поверхность кубка за исключением устьевой части оставлена в цвете глины (темно-серого цвета с мелкими вкраплениями известняка). Не исключено, что это реплика на популярную хиосскую форму, изготовленная в каком-то средиземноморском или причерноморском центре во второй половине V — начале IV в. до н. э.⁸⁷ Кстати говоря, стратиграфия погребения 10 позволяет предполагать его относительно раннюю датировку с.136 (до начала IV в.) по сравнению с большинством других могил Северного некрополя⁸⁸.

Последний кубок (№ 42) происходит из погребения 1 (1945 г.) на том же участке некрополя⁸⁹. Изготовлен он из желтой глины без какого-либо покрытия. В отличие от предыдущих, он имеет небрежно сформованный поддон с коническим углублением. Такие или близкие по форме кубки на поддонах характерны, судя по аналогиям⁹⁰, для конца V — первой половины IV в. до н. э. Набор керамических находок из слоя, в котором находилось это погребение, скорее свидетельствует в пользу верхней границы⁹¹.

Канфары (Табл. 3. № 43, 44). Известно только три аттических чернолаковых канфара, документально найденных в некрополе (погребения 1 1936 г., 1054 1901 г.)⁹². Эти небольшие сосуды на невысоком профилированном поддоне-ножке с простым, нефигурным венцом и ручками со слегка приподнятыми шипами по целому ряду комплексов, как мы отмечали, датируются серединой IV в. до н. э. Заметим, что в фондах Херсонесского заповедника хранится еще несколько подобных целых (!) канфаров из дореволюционных раскопок (некрополя, вероятно), хронология которых укладывается в пределах первой половины — середины IV века⁹³.

Гуттусы (Табл. 2, 12. № 45–48). Документально зафиксированы находки 4 простых и 3 расписных гуттусов. Рассмотренный выше сероглиняный гуттус № 45 является, пожалуй, самым ранним образцом (не позднее середины — третьей четверти V в. до н. э.). Остальные гуттусы относятся к более позднему варианту, наиболее заметный признак которого — наличие сильно отогнутого профилированного венца (№ 46–48). Приведенные выше аналогии позволяют датировать такие гуттусы в пределах первой половины IV в. до н. э. с.137 При этом нужно отметить, что единство формы не исключает значительных вариаций в размерах. Судя по глине, такие рожки производились как в средиземноморских центрах (№ 46, 48), так и в Херсонесе (№ 47)⁹⁴. Просмотр фондов Херсонесского заповедника позволил выявить еще по меньшей мере 4 серо- и красноглиняных гуттуса аналогичной формы, происходящих из дореволюционных раскопок. К сожалению, мы можем только предполагать, что они могли быть найдены в некрополе⁹⁵.

Особую группу составляют краснофигурные аттические гуттусы на высокой профилированной ножке с ручкой, поднимающейся выше устья. Верхняя часть сосудов расписана радиальными полосами черного лака, отходящими от устья, или орнаментальным мотивом морской волны. Тулово чаще всего сплошь залито черным лаком. Три таких гуттуса были опубликованы⁹⁶, еще три хранятся в фондах среди беспаспортного материала⁹⁷. Появляется такая форма во второй половине V в. до н. э. и бытует вплоть до середины IV века⁹⁸. Наши образцы, скорее всего, относятся к первой половине IV в. до н. э.

Килики (Табл. 13. № 49, 50). Известно о находках аттических киликов в шести погребениях некрополя. К настоящему времени утеряны килики из погребений 10 (1912 г.), 16 и 84 (1936 г.), однако, за исключением последнего, остальные известны по опубликованным фотографиям⁹⁹.

Типологически эту выборку можно разделить на две группы. К первой (чаши с ребром на тулове) можно отнести роскошный каннелированный килик из раскопок Р. Х. Лепера 1908 г., который по множеству аналогий надежно датируется концом третьей четверти V в. до н. э.¹⁰⁰ Более поздним вариантом таких чаш (первой четверти IV в.) являются килики с.138 из погребений 7 (1912 г.) и 16 (1936 г.)¹⁰¹. К группе тюльпановидных можно отнести килик № 49 из погребения 3 (1945 г.). Эта форма также была чрезвычайно популярна с конца V и всю первую треть IV века¹⁰².

В фондах Херсонесского заповедника имеется еще несколько целых беспаспортных киликов, сохранность которых позволяет предполагать их происхождение из некрополя. Наиболее интересным является аттический чернолаковый килик второй четверти V в. до н. э.¹⁰³, найденный в Херсонесе, как специально отмечено в инвентарной книге¹⁰⁴.

Чернолаковые тарелки и солонки (Табл. 5, 10, 13, 14. № 51–54). Из двух встреченных в некрополе тарелок сохранилась лишь одна — низкое чернолаковое блюдо № 51 с валикообразной закраиной на широком непрофилированном поддоне. Снаружи два глубоких желобка, внутри глубокие оттиски пальметок двух размеров и 5 кругов небрежных насечек. Форма сосуда и штамп позволяют датировать его первой половиной (скорее, первой третью) IV в. до н. э.¹⁰⁵

Гораздо более многочисленны небольшие чернолаковые чашечки-солонки самых разных форм. Больше всего солонок с выпуклыми стенками и загнутым внутрь краем (№ 52–54), которые хорошо известны во множестве комплексов второй и третьей четвертей IV в. до н. э.¹⁰⁶ Известны в херсонесских материалах и чашечки с вогнутыми стенками как этого, так и более раннего времени¹⁰⁷.

с.139 Кувшины (Табл. 10, 14. № 55–58). Нам известно о находках 8 кувшинов в херсонесском некрополе, из них о пяти можно составить определенное представление. Ионийский кувшин № 55 из погребения 5 (1913 г.)¹⁰⁸ имеет широкое округлое тулово на низком поддоне, небольшое горло с отогнутым наружу профилированным венцом. Ручка плетеная из жгутов глины, в месте верхнего прилепа неширокая площадка-упор. Глина розовая, тонкая, с редкой слюдой, снаружи черная обмазка типа жидкого лака. Аналогии очень редки¹⁰⁹, однако по материалам Афинской Агоры близкие формы характерны для последней четверти V века¹¹⁰.

Ионийский же кувшин № 57 из погребения 32 (1936 г.)¹¹¹ по форме близок предыдущему, однако, венец у него валикообразный, слабо выраженный, ручка уплощенная. Он украшен двумя полосами бурого лака по тулову, лаком покрыта и внутренняя часть венца. Судя по отдельным аналогиям, приведенным еще Г. Д. Беловым¹¹², он должен датироваться второй половиной V в. до н. э.

Более четкий профиль имеет кувшин № 56 из типичной херсонесской глины. При приземистом тулове конической формы он имеет относительно высокое цилиндрическое горло с ребром в верхней части и грибовидным венцом. Тулово и горло украшены полосами и орнаментальными мотивами, венец покрыт буро-красной краской. Такие кувшины с грибовидными венцами производились во многих центрах в середине — второй половине IV в. до н. э.¹¹³

Кувшин № 58 из тонкой глины красного цвета без особых включений имеет плавные обводы горла и тулова и сильно отогнутый острореберный венец, форма которого более всего характерна для IV века. Найденный в погребении 82 (1936 г.) вместе с амфорой и аттической солонкой, он твердо датируется серединой — третьей четвертью IV в. до н. э.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Проделанный обзор керамических с.140 материалов из херсонесского некрополя позволяет сделать ряд принципиально важных выводов.

1. Из рассмотренной выборки в 58 сосудов почти шестая часть (9 экз.) датируется временем более ранним, чем традиционная дата основания дорийского Херсонеса гераклеотами и делосцами. Поскольку в основном это инвентарь детских погребений, а не случайные находки из культурного слоя городища, традиционная точка зрения о существовании на херсонесском мысу эмпория или якорной стоянки вряд ли может ответить на возникающие вопросы. Вместе с тем, материалы некрополя хорошо согласуются с пока немногочисленными, но весьма выразительными находками конца VI — V вв. до н. э. с северо-восточной части городища, которые получены М. И. Золотаревым в последние годы¹¹⁴. В связи с этим, гипотеза об основании в Юго-Западном Крыму апойкии еще в конце VI в. до н. э.¹¹⁵ — в рамках той колонизационной волны, которая охватила в это время все Северное Причерноморье, — представляется более приемлемой.

Главный контраргумент оппонентов, суть которого сводится к тому, что ранних материалов крайне мало, вряд ли состоятелен. Мы не должны забывать ни того обстоятельства, что древнейшая часть городища стоит на скале, что обуславливало периодические подчистки культурного слоя и вывоз его, ни самого факта двухтысячелетнего существования города, в результате чего ранние захоронения закономерно уничтожались.

2. Древнейший участок некрополя, судя по имеющимся материалам с привязкой к местности, находился на Северном берегу в районе монастырской купальни и к западу от нее. Первые погребения совершались здесь не позднее начала V в. до н. э. (а может быть и раньше). Участок функционировал во второй и в третьей четвертях V в., причем, судя по полевым стратиграфическим наблюдениям Г. Д. Белова и С. Ф. Стржелецкого, эти погребения совершались до появления здесь мусорной свалки. Сброс мусора с городища на некрополь, видимо, имел место вскоре после основания дорийского Херсонеса.

с.141 Просмотр коллекции расписной и чернолаковой керамики из этого мусорного слоя, раскопанного большими площадями еще К. К. Косцюшко-Валюжиничем, Р. Х. Лепером, а впоследствии Г. Д. Беловым, позволяет уверенно говорить о наличии в этой коллекции многочисленных материалов середины и первой половины V в., в том числе и серии ионийской керамики позднеархаического и раннеклассического времени¹¹⁶.

Верхняя хронологическая граница некрополя на Северном берегу определяется достаточно надежно по серии погребений и может быть ограничена третьей четвертью IV в., скорее всего, 30-ми годами. Этим временем мы должны датировать расширение территории города, поглотившего этот участок некрополя.

3. Прочие участки некрополя возникают позже Северного. Погребения в районе античного театра впускаются уже в существующую мусорную свалку не ранее конца V века. Функционирует этот некрополь также по третью четверть IV в., до строительства новых западных оборонительных стен. Самые ранние погребения за этими стенами в районе Песочной бухты и по склону Девичьей балки маркируются находками синопской (№ 29), херсонесской (№ 36) и паросской (№ 37) амфор, что соответствует последней четверти IV — началу III в. до н. э. Надо полагать, что новая линия обороны и некрополь за ней появляются не позднее 20-х гг. IV в. до н. э.

с.142

Таблица 1

с.143

Таблица 2

с.144

Таблица 3

с.145

Таблица 4

с.146

Таблица 5

с.147

Таблица 6

с.148

Таблица 7

с.149

Таблица 8

с.150

Таблица 9

с.151

Таблица 10

с.152

Таблица 11

с.153

Таблица 12

с.154

Таблица 13

с.155

Таблица 14

с.156

Таблица 15. Амфорный материал из херсонесского некрополя

№  п/п	Паспортные данные Инв. №  п. о.	Дата	Центр производ- ства	Параметры (мм)						Емкость (л)	Примечания
				H	H0	H3	D	d	d1
1	ГХЗ, № 3156. Косц.	к. VI — н. V	Абдеры (?)	453	438	91	254	70	94	8.70(м)
2	ГХЗ, п. о. 1/48. п. 1 (1937)	2/4 — сер. V	Самос	–	605	133	311	~95	~124	20.38(м)	уступ на горле
3	ГХЗ, №  КП 272. В море	»	»	746	690	145	335	90	138	27.00(м)	желобок на горле
4	ГХЗ, находка 1988 г. у базилики 1935 г.	2/4 V	»	~690	~650	~110	370	90	130	–	уступ на горле
5	ГХЗ, п. о. 8/60. п. 15 (1937 г.)	3/4 V (?)	Круг Самоса	–	~840	225	~420	112	144	–	граф. Ε (?) + гуттус
6	ГХЗ, п. 17 (1937 г.)	1/2 IV	»	~810	~760	~230	~420	98	137	–	+ гуттус
7	ГХЗ, п. о. 6/39. п. 12 (1937 г.)	3/4 IV	Хиос	~730	730	~200	~326	88	110	–
8	ГХЗ, п. о. 7/40. п. 14 (1937 г.)	2/2 V	»	–	~770	235	~314	73	98	–
9	ГХЗ, п. о. 4757. п. 1 (1936 г.)	сер. IV	»	950	~850	350	~380	~90	~110	–	+ 2 камфара
10	ГХЗ, п. о. 4803. п. 29 (1936 г.)	н. 2/4 IV	»	958	898	330	348	92	114	21.90(м)
11	ГХЗ, п. о. 4804. п. 31 (1936 г.)	»	»	–	–	~300	348	88	108	–
12	ГХЗ, п. о. 4807. п. 81 (1936 г.)	сер. IV	Хиос	–	~840	305	355	~96	–	–
13	ГХЗ, п. о. 4768/31. п. 26 (1936 г.)	»	»	–	–	–	–	–	–	–

с.157

№  п/п	Паспортные данные Инв. №  п. о.	Дата	Центр производ- ства	Параметры (мм)						Емкость (л)	Примечания
				H	H0	H3	D	d	d1
14	ГХЗ. п. о. 4810/23, п. 33 (1936 г.)	»	»	–	–	–	330	–	–	–	+ солонка + горшок
15	ГХЗ, п. о. 2/16. п. 8 (1936 г.)	»	»	–	–	–	–	–	–	–
16	п. 64 (1936 г.)	»	»	–	~820	~260	~360	–	~115	–	обмеры по полевым зарис. Стр.
17	ГХЗ, п. о. 4805. п. 70 (1936 г.)	к. V	Средиз.	880	795	235	376	88	126	28.50(м)	граф. ΥΒ
18	п. 42 (1936 г.)	1/4 IV	»	990	–	280	400	–	–	–	обмеры по полевым зарис. Стр.
19	ГХЗ, п. о. 4797. п. 5 (1936 г.)	»	»	~820	–	–	~340	–	–	–	обмеры по полевым зарис. Стр.
20	ГХЗ, п. о. 4766/24. п. 17 (1936 г.)	1/2 IV	»	–	–	170	~350	92	118	–	граф. ΗΒ
21	ГХЗ, п. о. 3/6. п. 6 (1937 г.)	2/4 — сер. IV	Книд (?)	813	768	200	380	102	167	31.06(м)	граф. ΗΒΛ
22	ГЭ. 1908. 807. п. 279-3	»	«Солоха-1»	492	467	115	291	94	142	12.21(м)	+ жел. перстень
23	ГХЗ. № 18/36583. 1963 г.	»	Средиз.	–	~740	200	376	110	168	32.90(м)
24	ГХЗ. № 4777. п. 43 (1936 г.)	»	Менда (?)	~680	–	–	~380	–	–	–	обмеры по полевым зарис. Стр.
25	ГХЗ. п. о. 4806. п. 80 (1936 г.)	сер. IV	Менда (?)	–	~660	~270	337	~95	–	–	дипинти Δ
26	ГХЗ. №  КП 271. п. 11 (1938 г.)	1/3 IV	Гераклея	668	602	205	260	78	105	11.38(м)	клеймо ΔΙΟΝ|ΥΣ|Ο треуг., ретрогр.
27	ГХЗ. п. о. 4780/7. Возле п. 60 (1936 г.)	2/4 IV	»	–	–	~260	–	68	92	–	клеймо ΠΛΣΕΑ ΕΠ ΕΥΓΑ

с.158

№  п/п	Паспортные данные Инв. №  п. о.	Дата	Центр производ- ства	Параметры (мм)						Емкость (л)	Примечания
				H	H0	H3	D	d	d1
28	ГХЗ. п. о. 4760. Возле п. 8 (1936 г.)	сер. IV	»	–	–	210	–	73	96	–	клеймо ΔΑΜΟ
29	ГХЗ. № 431. Зап. некр. (1914 г.)	2/2 IV	Синопа	–	–	145	313	89	112	–	[– – –]
30	ГХЗ. п. о. 10/49 п. 16 (1937 г.)	сер. — 3/4 IV	Херсонес IA–1	720	653	130	370	90	116	31.30(м)	граф. ΙΒΑ ΔΔΔΥ
31	ГЭ. X. 1965. 7. п. 7 (1965 г.)	»	»	730	650	150	350	90	118	–	дипинти Μ
32	ГХЗ. п. о. 4775/121. п. ? (1936 г.)	»	»	~770	~720	~180	~360	85	–	–
33	ГХЗ. п. о. 4809. п. 82 (1936 г.)	»	Херсонес IA–2	710	640	150	340	90	114	23.50(м)	граф. ΚΜ + кувшин и солонка
34	ГХЗ. п. о. 4763/17. п. 14 (1936 г.)	»	»	–	–	–	–	–	–	–
35	ГХЗ. п. о. 5/9. п. 11 (1937 г.)	»	»	–	–	–	~350	–	–	–
36	Зап. некрополь (1914 г.)	4/4 IV	Херсонес IA–3	~680	~620	~130	380	~105	~125	–	клеймо ΚΡΑΤΟΝΟΣ ΑΣΤΥΝΟΜΟΥ
37	ГХЗ. № 4/37118. п. 72 (1986 г.)	1/2 III	Парос	–	–	~140	–	72	92	–	клеймо ΠΑΡΙΩΝ ретроградно
38	п. 41 (1936 г.)	к. V — 1/2 IV	Средиз.	~780	–	–	~400	–	~100	–	обмеры по полевым зарис. Стр.
39	п. 79 (1936 г.)	1/2 — сер. IV	?	сохр. ~670	–	–	~400	–	–	–	обмеры по полевым зарис. Стр.

Условные обозначения: Косц. — К. К. Косцюшко-Валюжинич; Стр. — С. Ф. Стржелецкий; к. — конец; (м) — математический расчет емкости по чертежу; н. — начало; сер. — середина.

с.159

Таблица 16. Прочая керамика из херсонесского некрополя

№  п/п	Категория Инв. №  п. о.	Параметры (мм)				Центр производ- ства	Дата по аналогии	Погребение
		H	D	Dвенца	Dпод
40	Кубок. ГХЗ. № 3200	88–94	78	97–114	48	Хиос	2/2 VI — н. V	п. 5 (1912 г.)
41	Кубок. ГХЗ. № 37115	77	52	72	31	Иония (?)	2/2 V	п. 10 (1937 г.)
42	Кубок.	66–68	60	76	40	Херсонес (?)	1/2 IV	п. 1 (1945 г.)
43	Канфар. ГХЗ. п. о. 4758	56	55	56	30	Аттика	сер. IV	п. 1 (1936 г.)
44	Канфар. ГХЗ. № 21211	50	55	55	33	–«–	–«–	–«–
45	Гуттус. ГХЗ. п. о. 9/37	68	83	40	44	Иония	сер. — 3/4 V	п. 15 (1937 г.)
46	Гуттус	68	~68	~44	~43	Средиз.	1/2 IV	п. 17 (1937 г.)
47	Гуттус. ГХЗ. п. о. 4778	сохр. 50	58	26	42	Херсонес	1/2 IV	п. 55 (1936 г.)
48	Гуттус. ГХЗ. № 36785	100	77	42	39	Средиз.	1/2 IV	п. 3 (1970 г.)
49	Килик. ГХЗ. № 5/36234	63	–	119	67	Аттика	1/2 IV	п. 3 (1945 г.)
50	Килик. ГХЗ. № 32278	60	88	102	53	–«–	–«–	п. 7 (1912 г.)
51	Тарелка. ГХЗ.	38	–	244	134	Аттика (?)	1/3 IV	п. 6 (1936 г.) ?
52	Солонка.	32	76	–	50	Аттика	2–3/4 IV	п. 33 (1936 г.)
53	Солонка.	40	~140	–	80	Аттика	2–3/4 IV	п. 82 (1936 г.)
54	Солонка. ГХЗ. № 534.	43	126	–	75	–«–	–«–	п. 15 (1913 г.)
55	Кувшин. ГХЗ. № 32898.	106	90	57	56	Иония	4/4 V	п. 5 (1913 г.)
56	Кувшин. ГХЗ. № 29953.	143	104	64	54	Херсонес	сер. — 2/2 IV	п. 20 (1910 г.)
57	Кувшин. ГХЗ. № 35152.	102	86	70	54	Иония	2/2 V	п. 32 (1936 г.)
58	Кувшин. ГХЗ. № 4792.	136	104	78	64	Средиз. (?)	сер. — 3/4 IV	п. 82 (1936 г.)

¹ Schneiderwirth J. H. Das Pontische Heraklea. Heilingenstadt, 1882. S. 15; idem. Zur Geschichte von Cherson (Sebastopol) in Taurien (Krim). B., 1897. S. 5 f.; Тюменев А. И. Херсонесские этюды // ВДИ. 1938. № 2 (3). С. 245, 252.

² Зедгенидзе А. И., Савеля О. Я. Некрополь Херсонеса V–IV вв. до н. э. как источник изучения этнического и социального состава населения города // Демографическая ситуация в Причерноморье в период Великой греческой колонизации. Тбилиси, 1981. С. 196; их же. Некрополь Херсонеса V–IV вв. до н. э. // КСИА. 1981. № 168. С. 5 сл. Ранее к тому же выводу пришел Г. Д. Белов (Керамика V–IV в. до н. э. из некрополя Херсонеса // Тр. ГЭ. 1976. Т. XVII. С. 112 сл.; его же. Амфоры из некрополя Херсонеса // ИКАМ. М., 1977. С. 21 сл.).

³ Белов Г. Д. Ионийская керамика из Херсонеса // Тр. ГЭ. 1972. Т. XIII. С. 23 сл.; Зедгенидзе А. А. Аттическая краснофигурная керамика из Херсонеса // КСИА. 1978. № 156. С. 69 сл. Таблица.

⁴ Иессен А. А. Греческая колонизация Северного Причерноморья. Л., 1947. С. 53, 75; Каллистов Д. П. Очерки по истории Северного Причерноморья античной эпохи. Л., 1949. С. 95; Белов Г. Д. Некрополь Херсонеса классической и эллинистической эпохи // ВДИ. 1948. № 1; его же. Некрополь Херсонеса классической эпохи // СА. 1981. № 3. С. 177; его же. Ионийская керамика... С. 23; Зедгенидзе А. А. О времени основания Херсонеса Таврического // КСИА. 1979. № 159. С. 27 сл.; Сапрыкин С. Ю. Гераклея Понтийская и Херсонес Таврический. М., 1986. С. 58 сл.

⁵ Ростовцев М. И. Эллинство и иранство на юге России. Пг., 1918. С. 80 сл.; Лапин В. В. Греческая колонизация Северного Причерноморья. К., 1966. С. 81 сл.

⁶ Зедгенидзе А. А. Херсонес Таврический в классический период. Автореф. дис... канд. ист. наук. М., 1983; Сапрыкин С. Ю. Гераклея Понтийская и Херсонес Таврический... С. 52 сл.; Кац В. И. Эмпорий Херсонес // АМА. 1990. Вып. 7. С. 97 сл.

⁷ Золотарев М. И. Северо-восточный район Херсонеса в античное время // Проблемы исследования античного и средневекового Херсонеса. Севастополь, 1988. С. 51 сл.; Vinogradov Iu., Zolotarev M. La Chersonese à la fin de l’epoque archaïque // Pont-Euxin vue de les grecques. P., 1990.

⁸ Первая информация об этих находках была доложена на конференции осенью 1988 года. Об этом см.: Туровский Е. Я., Ушаков С. Б. Проблемы исследования античного и средневекового Херсонеса // ВДИ. 1991. № 1. С. 232.

⁹ Зеест И. Б. Керамическая тара Боспора // МИА. 1960. № 83. С. 79. Табл. V-15.

¹⁰ См., напр.: Сорокина Н. П. Раскопки некрополя Кеп в 1961 г. // КСИА. 1963. № 95. Рис. 23-2. Из неопубликованных: Анапский музей № 10096 (хут. Суворово-Черкесский); там же. № 10169 (хут. Рассвет, 1969 г.); ГЭ. Б. 67. № 21, 50; ГЭ. Б. 84. № 402; ГЭ. Б. 90. Колодец № 4; Порфмий, 1988 и др.

¹¹ Раскопки Ю. А. Виноградова (1988 г.), любезно предоставившего нам материал.

¹² Peristery-Otatzy C. Amphores et timbres amphoriques d’Abdere // BCH. 1986. Suppl. XIII. P. 491 f. Fig. 13.

¹³ Недавно высказана гипотеза о милетском происхождении этих амфор. См.: Dupont P. Amphores commerciales archaïques de la Grece de l’Est // PP. 1982. Vol. 54–57. P. 203 f. Fig. 1d, 6; Рубан В. В. Опыт классификации так называемых милетских амфор из Нижнего Побужья // СА. 1991. № 2. С. 182 сл. Нам представляется, что Милету принадлежат только некоторые серии из многочисленных групп «протофасосских» амфор, отличающихся довольно большим разнообразием форм и характеристик глины.

¹⁴ Белов Г. Д. Отчет о раскопках Херсонеса в 1937 г. // Архив ЛОИА. Д. 195. Л. 5, 8 сл. Рис. 21, 22, 25–27.

¹⁵ Изданы: Белов Г. Д. Указ. соч. // СА. 1981. № 3. С. 175. Рис. 9, 10; его же. Ионийская керамика... С. 19. Рис. 3, 4. Гуттус из амфоры № 6 в фондах отсутствует, его чертеж сделан по обмерам Г. Д. Белова и фотографии.

¹⁶ О терминологии и назначении см.: Сорокина Н. Л. Стеклянные капельницы, или гуттусы первых веков нашей эры из Северного Причерноморья // Проблемы археологии Евразии. (Тр. ГИМ. Вып. 74). М., 1990. С. 73.

¹⁷ Grace V. Samian amphoras // Hesperia. 1971. Vol. 40. P. 71 f. Fig. 2, 3; Брашинский И. Б. Новые данные о торговле Ольвии с Самосом // КСИА. 1967. № 109. С. 22 сл. Рис. 2, 3; его же. Греческий керамический импорт на Нижнем Дону. Л., 1980. С. 105. Табл. I, VII; его же. Методы исследования античной торговли. Л., 1984. С. 101, 103. Табл. II, XI, XII; Roberts S. R. The Stoa Gutter Well. A Lote archaic Deposit in the Athenian Agora // Hesperia. 1986. Vol. 55. № 1. P. 65. Fig. 51.

¹⁸ Grace V. Op. cit.; Брашинский И. Б. Методы... С. 30 сл.

¹⁹ Оба сосуда сохранились частично, в настоящее время горла с плечами не стыкуются с туловом. Вместе с тем, форма реконструируется надежно по сделанным в период раскопок обмерам и полевым фотографиям.

²⁰ Козуб Ю. І. Некрополь Ольвіі V–IV ст. до н. е. К., 1974. С. 58, 158. Рис. 18-3. От нашего отличается горизонтальным креплением ручки.

²¹ Скуднова В. М. Архаический некрополь Ольвии. Л., 1988. С. 67. Фото на с. 68; Иванов Т. Антична керамика от некрополя на Аполония // Аполония. София, 1963. С. 208. № 508, 509.

²² Кутайсов В. А., Ланцов С. Б. Некрополь античной Керкинитиды. Каталог. К., 1989. С. 5. Рис. 5-4, 5; Монахов С. Ю., Рогов Е. Я. Керамические комплексы некрополя Панское I // АМА. 1990. Вып. 8. Табл. 1, 8. № 145.

²³ Sparkes B. A., Talcott L. Black and Plain Pottery of the 6, 5 and 4-th Centuries B. C. // AA. 1970. Vol. XII. № 652–666, 700–704.

²⁴ Белов Г. Д. Отчет о раскопках Херсонеса в 1937 г. Л. 8. На это обстоятельство обратил мое внимание Е. Я. Рогов.

²⁵ Обе амфоры в свое время были ошибочно атрибутированы как херсонесские. См.: Ахмеров Р. Б. Амфоры древнегреческого Херсонеса // ВДИ. 1947. № 1. С. 168. Рис. 6 и 8 (фото); Зеест И. Б. Указ. соч. С. 98, 100. Этому противоречат как морфологические признаки, так и характер глины — тонкой, плотной, красно-коричневого цвета, с редкой слюдой. На дату в пределах V в. до н. э. указывает и то обстоятельство, что амфора № 7 происходит из погребения, стратиграфически предшествующего появлению мусорного слоя.

²⁶ Зеест И. Б. Указ. соч. С. 77. Табл. IV; Брашинский И. Б. Греческий керамический импорт... С. 16. № 13–15.

²⁷ Г. Д. Беловым эти рисунки опубликованы только частично и с большим уменьшением. Мы пользовались авторскими копиями рисунков в масштабе 1/10, изготовленными С. Ф. Стржелецким для Б. Н. Гракова, которые последний в 60-е гг. передал В. И. Кацу.

²⁸ Брашинский И. Б. Греческий керамический импорт... С. 17. Табл. II, VIII; Монахов С. Ю., Рогов Е. Я. Амфоры некрополя Панское I // АМА. 1990. Вып. 7. С. 138. Табл. 5. Необходимо оговорить тот факт, что все колпачковые амфоры из некрополя Панское I найдены в детских погребениях в каменной крепиде курганов, где основные (центральные) могилы взрослых датируются серединой — третьей четвертью IV века. Нет сомнений, что детские погребения совершались ранее центральной могилы (ямы или склепа), где хоронились старшие члены семьи. Таким образом, хиосские амфоры этого могильника должны датироваться не позднее середины IV в. до н. э.

Из ранних наиболее выразительным является комплекс начала второй четверти IV в. до н. э. одного из Марицынских курганов, где хиосская колпачковая амфора встречена с двумя гераклейскими и тремя мендейскими сосудами. См.: Ebert M. Ausgrabungen auf dem Gutte Maritzin // PZ. 1913. Bd. V. S. 23–28. Abb. 30; Брашинский И. Б. Методы... С. 137. Табл. XXVIII-б.

²⁹ К. 4, п. 3. Раскопки 1987 года. Комплексы не изданы, используются с любезного разрешения Н. М. Секерской и И. В. Бруяко.

³⁰ Irimia M., Cheluta-Georgescu N. Amfore antice aparute intr. — un Mormint Tulular de la Topalu // Pontica. 1982. XV. P. 125 f. Fig. 2.

³¹ Мнение И. Гарлана, сообщившего об этом в письме от 1.06.1991 г. Ранее им же комплекс датировался около 330 г. до н. э. См.: Empereur J.-Y., Garlan Y. Bulletin archéologique: amphores et timbres amphoriques (1980–1986) // REG. 1987. T. C. P. 93.

³² Sparkes B. A., Talcott L. Op. cit. № 700, 707.

³³ Брашинский И. Б. Греческий керамический импорт... С. 133. № 201. Табл. XVI; Монахов С. Ю., Рогов Е. Я. Керамические комплексы... С. 149 сл. Табл. 12, 13.

³⁴ Солонка в фондах ГХЗ и ГЭ не обнаружена. Рисунок на табл. 5 сделан по фотографии и обмерам. Аналогии см.: Sparkes B. A., Talcott L. Op. cit. № 944, 949; El Barco de el Sec. Mallorca, 1987. Fig. 53; Брашинский И. Б. Греческий керамический импорт... С. 137. № 218.

³⁵ Сам кубок в фондах не обнаружен. См.: Белов Г. Д. Отчет о раскопках в Херсонесе за 1935–1936 гг. Симферополь, 1938. С. 175. Рис. 14 (фото).

³⁶ Раскопки 1908 г. «в ограде верхнего монастырского скотного двора» (южнее башни Зенона — С. М.). См.: Репников М. М. Раскопки в Херсонесе // ОАК за 1908 г. СПб., 1912. С. 96 сл. Рис. 87; его же. Дневник за 1908 г. раскопок херсонесского некрополя // ХС. 1927. Вып. II. С. 179. Рис. 36.

³⁷ Белов Г. Д. Отчет о раскопках в Херсонесе за 1935–1936 гг. С. 185. Рис. 29; его же. Амфоры из некрополя... С. 20. Рис. 3-3. В последней статье форма амфоры искажена, точно так же, как и в книге И. Б. Зеест.

³⁸ Белов Г. Д. Амфоры из некрополя... С. 20.

³⁹ Зеест И. Б. Керамическая тара Боспора... С. 89. Табл. XI. Амфора датируется IV в. до н. э.; Тереножкин А. И., Мозолевский Б. М. Мелитопольский курган. К., 1988. С. 74 сл. Рис. 74-3; 79.

⁴⁰ Граков Б. Н. Каменское городище на Днепре // МИА. 1954. № 36. С. 85. Табл. VII-20.

⁴¹ Погребова Н. Н. Позднескифские городища на Нижнем Днепре // МИА. 1958. № 64. С. 144. Рис. 19-8.

⁴² Irimia M. Date noi provind necropolele din Dobrogea in a dona epoca a fierului // Pontica. 1983. Vol. XVI. P. 93, 114, 142. Fig. 1-16, 11-1. К сожалению, амфора фрагментирована (нет венца и ручек) и отсутствуют основания для надежной датировки.

⁴³ Целый сосуд (КМ № 6629/10) найден в начале века у ст. Воронежской. Вторая амфора без ручек и венца паспорта не имеет. Обе являются полной аналогией № 17.

⁴⁴ Амфора с такой же ножкой, но с более широким туловом и иной формой венца из погр. 13 второго Ст. Корсунского городища. Найдена с ионийской чашей середины V века. Раскопки И. И. Марченко.

⁴⁵ Белов Г. Д. Отчет о раскопках в Херсонесе за 1935–1936 гг. С. 168.

⁴⁶ Empereur J.-Y., Tuna N. Zenon de Caunos et l’Épave de Serce Limani // BCH. 1988. Vol. CXII. P. 344. Fig. 46; Амперер Ж.-И., Гарлан И. Греческие амфорные мастерские // Греческие амфоры. Саратов, 1992. С. 15.

⁴⁷ Серия этих сосудов, происходящих из хорошо датированных комплексов, не опубликована. Материал готовится к печати.

⁴⁸ Манцевич А. П. Курган Солоха. Л., 1987. С. 50, 104. Рис. 3, 4.

⁴⁹ Брашинский И. Б. Греческий керамический импорт... Табл. VI, X. № 134; Монахов С. Ю., Рогов Е. Я. Керамические комплексы... Табл. 8; Михлин Б. Ю. Раскопки некрополя Керкинитиды в 1975 г. // СА. 1981. № 3. С. 183. Рис. 1–7, 8.

⁵⁰ Амперер Ж.-И., Гарлан И. Греческие амфорные мастерские...

⁵¹ Grace V. Notes on the Amphores from the Koroni Peninsula // Hesperia. 1963. Vol. 32. P. 322. Fig. 1; idem. Samian Amphores... P. 67. Pl. 15.

⁵² Empereur J.-Y., Picon M. Des Ateliers d’Amphores à Paros et à Naxos // BCH. 1986. Vol. 40. P. 495 f.

⁵³ El Barco de el Sec. Fig. 118. № 504, 536.

⁵⁴ Empereur J.-Y., Tuna N. Op. cit. Fig. 4-b, c; Empereur J.-Y. Producteurs d’amphores dans les ateliers de Resadije // Arastirma sonuclari toplantisi. Ankara, 1988. Fig. 1.

⁵⁵ Daulgeri-Intzessiloglou A., Garlan Y. Vin et amphores de Peparethos et d’Ikos // BCH. 1990. Vol. 64. P. 386. Fig. 35.

⁵⁶ ЕКМ № А-27028 (см.: Кутайсов В. А., Ланцов С. Б. Некрополь античной Керкинитиды. К., 1989. С. 10, 24. Рис. 8-1); ЕКМ № А-74 (см.: Монахов С. Ю., Слонов В. Н. К реконструкции античной методики моделирования керамической тары // ВДИ. 1992. № 2).

⁵⁷ Монахов С. Ю., Рогов Е. Я. Керамические комплексы... С. 144. Табл. 7-40.

⁵⁸ Empereur J.-Y., Hesnard A. Les amphores hèllenistiques // Cèramiques hèllenistiques et romaines. II. Besanson, 1987. Pl. 2.

⁵⁹ El Barco de el Sec. P. 494. Fig. 116. № 504–508.

⁶⁰ Брашинский И. Б. Методы... С. 222 сл. Табл. XIII, XIV.

⁶¹ Eiseman C. J. The Porticello Shipwreck (a Mediterranean Merchant Vessel of 415–385 B. C.). N. Y., 1987. Fig. 4.

⁶² ОАМ № 74795 (см.: Мартыненко А. И. Амфоры Менды как исторический источник // АИМУМ. Кишинев, 1990. С. 157. Рис. 1–3).

⁶³ El Barco de el Sec. P. 494. Fig. 126. № 627.

⁶⁴ Брашинский И. Б. Греческий керамический импорт... С. 24. Табл. IX; Ebert M. Op. cit. S. 40. Abb. 43.

⁶⁵ Случайная находка на Балаклавской дороге 1972 г. ГХЗ. Инв. № КП 186, КП 689.

⁶⁶ Стржелецкий С. Ф. Отчет о раскопках Херсонеса за 1938 г. // Архив ЛОИА. Д. 87. Л. 7.

⁶⁷ Брашинский И. Б. Методы... Табл. 7.

⁶⁸ Его же. Греческий керамический импорт... С. 118 сл.

⁶⁹ В IPE-III аналогий нет. Однако такие клейма известны в Херсонесе (ГХЗ № 31387) и на Елизаветовском городище (ЕГ-88/XX).

⁷⁰ Ахмеров Р. Б. Синопские эллинистические амфоры // ВДИ. № 4. С. 162 (без иллюстрации).

⁷¹ Монахов С. Ю. Эволюция форм и стандартов синопских амфор // Греческие амфоры... С. 173 сл. Табл. 6–8.

⁷² Монахов С. Ю. Амфоры Херсонеса Таврического IV–II вв. до н. э. Саратов, 1989. С. 43 сл. Табл. I. Информация об этих сосудах, содержащаяся в ряде предыдущих публикаций, не всегда точна и достоверна (см.: Белов Г. Д. Амфоры из некрополя... С. 20. Рис. 3).

⁷³ Ахмеров Р. Б. Амфоры... С. 161. Рис. 1; Зеест И. Б. Керамическая тара Боспора... С. 98. Табл. XXI-38а; Борисова В. В. Керамические клейма Херсонеса и классификация херсонесских амфор // НЭ. 1974. XI. С. 105. Рис. 3, 4, 5; Монахов С. Ю. Амфоры... С. 45. Табл. III.

⁷⁴ Монахов С. Ю. Амфоры... С. 45 сл.

⁷⁵ В настоящее время появились основания предполагать, что выпуск амфор вариантов IA–1 и 2 начался еще в 50-е гг. IV века.

⁷⁶ Кац В. И. Типология и хронологическая классификация херсонесских магистратских клейм // ВДИ. 1985. № 1. Табл. II.

⁷⁷ Sparkes B. A., Talcott L. Op. cit. Pl. 9. № 876, 868, 870, 943, 944, 949.

⁷⁸ Зубарь В. М., Шевченко А. В., Липавский С. А. Некрополь Херсонеса Таврического. Материалы исследования. К., 1990. С. 4. Рис. 9-24.

⁷⁹ О первой см.: Зеест И. Б. Керамическая тара Боспора... С. 107. Табл. XXV-55.

⁸⁰ Empereur J.-Y., Picon M. Op. cit. P. 504. Fig. 9, 10.

⁸¹ Там же.

⁸² Белов Г. Д. Отчет о раскопках в Херсонесе за 1935–1936 гг.

⁸³ Пузикова А. И. Новые курганы скифского времени в Белгородской области // КСИА. 1966. № 107. С. 83, 89. Рис. 33-1.

⁸⁴ Лепер Р. X. Дневник раскопок у монастырской купальни // Архив ГХЗ. Д. 87. Л. 35; там же. Д. 106. Л. 13.

⁸⁵ Зайцева К. И. Кубки V–IV вв. до н. э. из Ольвии // Тр. ГЭ. 1972. Т. XIII. С. 91 сл. Рис. 1–2; Белов Г. Д. Ионийская керамика... С. 7. Рис. 1; Скуднова В. М. Архаический некрополь Ольвии... С. 80, 124. № 117, 192.

⁸⁶ Белов Г. Д. Ионийская керамика... С. 19. Рис. 2.

⁸⁷ Зайцева К. И. Кубки... С. 93. Рис. 3. См. также: Козуб Ю. І. Некрополь Ольвіі... С. 50. Рис. 10-4; Сельская округа Ольвии. К., 1989. С. 130. Рис. 49-3; Монахов С. Ю., Рогов Е. Я. Керамические комплексы... Табл. 3. № 84. Более поздний тип см.: Брашинский И. Б. Греческий керамический импорт... С. 139. Табл. XVIII. № 228.

⁸⁸ См.: Белов Г. Д. Отчет о раскопках Херсонеса в 1937 г. // Архив ЛОИА. Д. 197. Л. 7.

⁸⁹ Стржелецкий С. Ф. Дневник раскопок таврского некрополя на Северном берегу Херсонеса // Архив ГХЗ. Д. 604. Л. 16 (чертеж кубка); его же. Раскопки таврского некрополя Херсонеса в 1945 году // ХС. 1948. Вып. IV. С. 74. Рис. 6 (фото). Сам кубок утерян.

⁹⁰ Козуб Ю. І. Указ. соч. С. 50. Рис. 10-2, 11; Брашинский И. Б. Греческий керамический импорт... С. 138. Табл. XVIII. № 231, 232.

⁹¹ Стржелецкий С. Ф. Указ. соч. С. 77 сл. Рис. 9, 10.

⁹² Все три изданы: Белов Г. Д. Отчет о раскопках в Херсонесе в 1935–1936 гг. С. 165. Рис. 4; его же. Керамика конца V — IV вв. до н. э. из некрополя Херсонеса // Тр. ГЭ. 1976. Т. XVII. С. 116. Рис. 7.

⁹³ Напр., инв. № 3232, 31308. Из депаспортизованных находок.

⁹⁴ Белов Г. Д. Керамика конца V... С. 118. Рис. 11-1. Форма искажена.

⁹⁵ Речь идет об абсолютно целых формах. Инв. № 4356; 23332; 233/11; 408/11.

⁹⁶ Белов Г. Д. Керамика конца V... С. 118. Рис. 9, 10; Зедгенидзе А. А., Савеля О. Я. Некрополь Херсонеса... С. 5. Рис. 2а.

⁹⁷ Инв. № 3249; 284; 3081/11.

⁹⁸ Козуб Ю. І. Указ. соч. С. 57. Рис. 18-1, 2; Иванов Т. Указ. соч. С. 210–212. Табл. 112; Sparkes B. A., Talcott L. Op. cit. № 1198–1199 (у Т. Иванова некоторые даты завышены).

⁹⁹ Репников Н. И. Дневник раскопок в Херсонесе в 1908 г. // ХС. 1927. Вып. II. С. 179. Рис. 38; Белов Г. Д. Отчет о раскопках в Херсонесе в 1935–1936 гг. С. 168. Рис. 7; его же. Керамика конца V... С. 116. Рис. 6; Стржелецкий С. Ф. Указ. соч. С. 76, 87. Рис. 8.

¹⁰⁰ Sparkes B. A., Talcott L. Op. cit. № 493.

¹⁰¹ Там же. № 623. Утерянный килик из погребения 84, по словам Г. Д. Белова, типологически был таким же. Стратиграфически это погребение датируется в пределах первой трети IV в., поскольку выше него находилось погребение 82 с разнообразным инвентарем, укладывающимся в хронологические рамки середины — третьей четверти IV века.

¹⁰² Sparkes B. A., Talcott L. Op. cit. № 608; El Barco de el Sec. Fig. 62; Монахов С. Ю., Рогов Е. Я. Керамические комплексы... Табл. 5. № 68.

¹⁰³ Аналогии: Sparkes B. A., Talcott L. Op. cit. № 471; Иванов Т. Указ. соч. № 400.

¹⁰⁴ Инв. № 9056. Поступил в музей из коллекции Гидалевича. В этой коллекции есть и другие вещи раннего V в., но только для этого килика отмечено происхождение из раскопок в Херсонесе.

¹⁰⁵ Sparkes B. A., Talcott L. Op. cit. № 1047, 1048; Blonde F., Muller A., Mulliez D. Le comblement d’un puits public à Thasos // BCH. 1989. Vol. 63. P. 489. Fig. 6.

¹⁰⁶ См. сноску 34, а также: El Barco de el Sec. Fig. 51–53; Blonde F., Muller A., Mulliez D. Op. cit. P. 493. Fig. 6; Брашинский И. Б. Греческий керамический импорт... № 218, 219; Монахов С. Ю., Рогов Е. Я. Керамические комплексы. Табл. 12.

¹⁰⁷ См.: Белов Г. Д. Керамика конца V... С. 117. Рис. 8 (солонка конца V в.). Среди беспаспортного материала в ГХЗ есть такие солонки и V (инв. № 3245) и IV в. до н. э. (инв. № 274).

¹⁰⁸ Белов Г. Д. Керамика конца V... С. 119. Рис. 11-6.

¹⁰⁹ Кобылина М. М. Раскопки «Восточного» некрополя Фанагории в 1948 г. // МИА. 1951. № 19. С. 248. Рис. 5-5.

¹¹⁰ Sparkes B. A., Talcott L. Op. cit. № 187.

¹¹¹ Белов Г. Д. Ионийская керамика... С. 19. Рис. 5.

¹¹² Прежде всего: Шкорпил В. В. Отчет об археологических раскопках в г. Керчи и его окрестностях в 1902 г. // ИАК. 1904. Вып. 9. С. 87. Рис. 9; Кругликова И. Т. Ремесленное производство простой керамики Пантикапея // МИА. 1957. № 56. С. 110. Рис. 2а.

¹¹³ Капошина С. И. Некрополь в районе поселка им. Войкова // МИА. 1951. № 19. С. 140. Рис. 44-3.

¹¹⁴ Золотарев М. И. Херсонес и Ольвия в конце VI — V вв. до н. э. (проблемы взаимоотношений). Автореф. дис... канд. ист. наук. Л., 1986. С. 8 сл.; Vinogradov Iu., Zolotarev M. Op. cit. P. 87. Pl. 2-10.

¹¹⁵ Виноградов Ю. Г., Щеглов А. Н. Образование территориального херсонесского государства // Эллинизм: экономика, политика, культура. М., 1990. С. 314.

¹¹⁶ Это тема для специального исследования. Отметим только, что занимавшиеся этим вопросом А. А. Зедгенидзе и Г. Д. Белов явно преуменьшают процент находок конца VI и раннего V вв. до н. э., а главное, не делают на основании этих находок очевидных выводов.