Широкова Н.С. Мрамор из Ториньи

Античный мир и археология. Вып. 5. Саратов, 1983. С. 64-88

с.64 С течением времени в жизни императорского Рима все большее значение начинали приобретать провинции, постепенно становившиеся центром экономической и культурной жизни империи. Эти с.65 процессы происходили прежде всего в эллинизированных восточных провинциях, насчитывающих многовековую культурную традицию. Оправившись от потрясений эпохи Гражданских войн, они вновь расцвели в сравнительно спокойной атмосфере «римского мира», установившегося в век Августа на территории римской империи. Однако и западный район римского государства очень быстро из «дикого запада» стал превращаться в самую романизированную и самую развитую экономически часть римской империи. Конечно, это относится, главным образом, к центральной части римского запада — Галлии, так как Британия, бывшая одним из самых удаленных и наименее затронутых римским влиянием районов античного мира, под эту характеристику подойти не может.

Помимо литературных источников, различные аспекты жизни римской Галлии хорошо засвидетельствованы благодаря обилию относящихся к этому времени эпиграфических памятников, найденных на территории Галлии. Самым значительным из них является, по общему мнению¹, так называемый Мрамор из Ториньи.

Мрамор из Ториньи представляет собой памятник довольно большого размера. Это четырехугольный блок из красноватого мрамора (высота 1.46 м, ширина 0.7 м, толщина 0.57 м), служивший базой для статуи: в верхней части сохранились следы прикрепления мраморной статуи, стоявшей на этом пьедестале. На трех сторонах базы выгравированы надписи. Задняя сторона, не содержащая надписи, осталась необработанной. По мнению О. Бернара², памятник был прикреплен к стене здания и рассчитан на обозрение только с фронтальной стороны.

Мрамор из Ториньи был найден в XVI веке в деревне Вье вблизи города Каэна. По приказу маршала Матиньона он был перевезен в его замок Ториньи-сюр-Вир, находящийся в 40 км от Вье. С тех пор название замка стало названием памятника. Здесь мрамор оставался до начала XIX в., а затем был перенесен в Сент-Ло.

Как и большая часть античных памятников, мрамор из Ториньи с.66 испытал ряд повреждений. Во-первых, он был значительно поврежден во время раскопок при извлечении его из земли. Затем в 1670 г. кровельщики воспользовались им для изготовления шифера, и тогда были уничтожены несколько строк из надписи, находившейся на лицевой стороне базы. Наконец, во время бомбардировки Сент-Ло 6 июня 1944 г. первый этаж гостиницы, где хранился камень, обрушился, и Мрамор из Ториньи был серьезно поврежден³.

С давних пор Мрамор из Ториньи привлекал к себе внимание исследователей, которые посвящали ему свои усилия, восстанавливая находящиеся на нем надписи, публикуя их, комментируя, делая исторические выводы, проливающие свет на важные аспекты экономической, социальной, религиозной и административной жизни римской Галлии, а также на некоторые интересные сюжеты политической истории самого императорского Рима.

Существуют исследования XVII и XVIII вв., посвященные Мрамору из Ториньи, однако они по существу лишены научного интереса⁴. В XIX в. текст надписи был опубликован Т. Моммзеном⁵. Л. Ренье посвятил Мрамору из Ториньи особое исследование, в котором предложил ряд восстановлений на лицевой и боковых сторонах и дал комментарий содержания и датировки надписи⁶.

Затем О. Бернар, собрав обширный эпиграфический материал в работе, посвященной Лионскому (Лугдунскому) святилищу Августа, опубликовал также и текст Мрамора из Ториньи, дав свое прочтение нескольких мест, которые в копиях памятника, относящихся к первой половине XIX века, казались ему неудовлетворительными⁷. Э. Дежарден в своей «Географии римской Галлии» привел опять текст надписи, указав на ее большое значение при исследовании деятельности провинциальных собраний римской Галлии⁸. И, наконец, надпись из Ториньи была помещена в тринадцатом томе CIL под номером 3162. с.67 Эта публикация, осуществленная О. Гиршфельдом, представляла собой тщательное чтение, сопровождавшееся кратким, но превосходным комментарием, в котором О. Гиршфельд учел все, что было достигнуто его предшественниками⁹.

К началу XX в. издания, посвященные Мрамору из Ториньи, осветили большое число деталей относительно чтения и комментирования отдельных положений надписи, но ни одно из них не являлось работой монографического типа, в которой было бы полностью выявлено большое значение этого памятника для истории римской Галлии и для истории императорского Рима вообще.

Такая работа была написана в 1948 г. Г. Пфляумом¹⁰. Это монография, в которой автор, во-первых, дает еще раз чтение надписи, тщательнейшим образом выверенное и дополненное рядом новых восстановлений лакун, находящихся на боковых сторонах памятника; во-вторых, публикацию текста сопровождает обширный комментарий, весьма тщательно объясняющий смысл юридических и административных терминов, встречающихся в надписи. Наконец, используя Мрамор из Ториньи в качестве отправной точки, Г. Пфляум делает широкие обобщения и выводы, касающиеся общих проблем римской истории императорского времени.

Откликом на работу Г. Пфляума в том же 1948 г. была статья Ж. Каркопино, посвященная Мрамору из Ториньи¹¹. В ней Ж. Каркопино, целиком отдавая должное труду Г. Пфляума, отмечал однако, что тот слишком увлекся проблемами общей истории и оставил в стороне более скромные вопросы, касающиеся собственно Галлии, решение которых помогло бы лучше понять Мрамор из Ториньи.

Вопреки Г. Пфляуму, Ж. Каркопино в своих исторических выводах возвращается на почву собственно галльской истории римского времени.

Со своей стороны, мы полагаем, что работа по исторической интерпретации надписи еще не завершена. Учитывая также, что в отечественной литературе нет исследований, посвященных Мрамору с.68 из Ториньи, мы считаем уместным и своевременным обратиться к рассмотрению этого интереснейшего памятника.

Приводим латинский текст и русский перевод надписи¹².

I. Лицевая сторона

T(ito) Sennio Sollemni Sollem- nini fil(io): II vir(o) sine sorte quater, aug(uri), [o]mnib(us) honoribus mun... ...VII
us in [s]ua c[i]vitate eodem tem[po]re sacerdo[s] R[om]ae [et Augusti ad aram omn]e genus spec- taculorum e[didit]; [fu]erunt gladia[to]-	4
r[um c]ertam(ina) n(umero) XXXII, ex quibus per qua[d]- riduum n(umero) V[III] s[ine] missione edideru[nt]. [Bal]neum, quod [pop]ularibus coloniae s[uae] pr- [ofuturum] / S[ollemninus...] ribus	8
funda[me]ntis inst[itutis reli]querat consumm[av]it [item legavit...] fructum unde in perpetuum instauraretur. Is Sollemnis amicus Tib(erii) Claud(ii) Paulini legati Aug(usti) pro pr(aetore) pro-	12
vinc(iae) Lugd(unensis) et cliens fuit, cui postea [l]eg(ato) Aug(usti) p(ro) p(raetore) in Brit(annia) ad legio- nem sext[am] adsedit, [q]uique e[i] salarium militiae in auro aliaque munera longe pluris missi[t].	16
Fuit cliens probatissimus Aedini Iuliani leg(ati) Aug(usti) prov(inciae) Lugd(unensis), qui postea praefectus praet(orio) fuit, sicut epistula, quae ad latus scripta es(t), declaratur. Adsedit etiam in provincia Numid(ia),	20
Lambense, M(arco) Valerio Floro trib(uno) mil(itum) leg(ionis) III Aug(ustae) iudici arcae ferrar(iarum) tres prov(inciae) Gall(iae)	24
primo umquam in sua civitate posuerunt.	28

с.69

Locum ordo civitatis Viducass(ium) Liber(ae) dedit.
P(osita) XVII K(alendas) Ian(uarias) Pio et Proculo
co(n)s(ulibus).

II. Правая сторона

Exemplum epistulae Aedin[i] Iuliani, praefecti praet(orio) ad Badium Comnianum pr(o)-
cur(atorem) et vice praesidis agen[t(em)]. Aedinius Iulianus Badio Comniano sal(utem). In provincia Lugduness(i) quinquefascal(is)	4
cum agerem, plerosq(ue) bonos viros perspexi, inter quos Sollemnem istum oriundum ex civitate Viduc(assium) sacerdote(m),	8
quem propter secta[e] gravitat[em] et honestos mores amare coep(i). His accedit, quod, cum Cl(audio) Paulin(o), decessori meo in concilio	12
Galliaru(m) instinctu quorund[am] qui ab eo propter merita sua laes[i] videbantur, quasi ex consensu provinc(iarum) accusationem instituere temptar[ent]), Sollemnis iste meus proposito eor[um]	16
restitit, provocatione scilicet inte[rpo]- [s]ita quod patria eius cum inter ce[ter(os)] legatum eum creasset nihil de ac-	20
tione mandassent, immo contra laud[as]- [se]nt, qua ratione effectum est, ut [omnes] [a]b accusatione desisterent: que[m] magis magisque amare et compro[bare]	24
coepi... Is certus honoris mei er[ga se] ad videndum me in urbem venit [atq(ue)] proficiscens petit ut eum tibi [com]- mendarem. Recte itaque feceris, [si]	28
de[si]d[e]rio illius adnueris. Et r[eliqua].	32

с.70

III. Левая сторона

[E]xemplum epistulae Cl(audii) [Pa]ulini leg(ati) Aug(usti) pr(o) pr(aetore) prov(inciae) [B]ritanniae ad Sennium Sollem-
nem a Tampio. Licet plura merenti tibi h[aec] a me pauca tamen quonia[m] honoris causa offeruntu[r]	4
velim accipias libente[r]: chlamidem Canusinam, dalmaticam Laodiciam, fibulam auream cum gemmis, rachanas	8
duas, tossiam Brit(annicam), pellem vit[uli] marini. Semestris autem epistulam, ubi propediem vacare coeperi[t], mittam, cuius militiae salarium	12
[i]d est (sestertium) XXV n(ummum) in auro suscipe, [d]is faventibus et maiestate sanct(a) Imp(eratoris) deinceps pro meritis adfectionis magis digna	16
consecuturus. Concordit(er).	20

Перевод

I. Лицевая сторона

Титу Сеннию Соллемнису, сыну Соллемнина: дуумвиру без жребия четырежды, авгуру всеми почестями ... VII ... в его общине. Будучи в то же самое время жрецом Ромы и Августа при алтаре, он дал все разновидности зрелищ. Состоялись тридцать два гладиаторских боя, из которых за четырехдневный промежуток времени дали, беспощадно сражаясь, по восемь в день.
Бани, строительство которых для пользы жителей своей колонии Соллемнин ..., заложив фундамент, бросил, завершил, а также завещал средства, на которые они должны были всегда реставрироваться.
Этот Соллемнис был другом и клиентом Тиберия Клавдия Паулина, легата Августа, пропретора Лугдунской провинции. Позднее, когда Паулин стал легатом Августа — пропретором в Британии, Соллемнис находился при нем в шестом легионе. Паулин послал с.71 ему жалование, выплаченное золотом, за его военную службу и другие подарки еще большей ценности.
Он был превосходнейшим клиентом Эдиния Юлиана, легата Августа Лугдунской провинции, который позднее стал префектом претория, как об этом говорится в письме, которое написано на боковой стороне.
Он находился также в провинции Нумидии, в Ламбезе, при Марке Валерии Флоре, военном трибуне третьего Августова легиона.
Заведующему кассой железных рудников три провинции Галлии первому впервые в его собственной общине воздвигли (памятник). Место предоставило сословие декурионов свободной общины видукассов. (Статуя) поставлена в семнадцатый день перед январскими календами при консулах Пие и Прокуле.

II. Правая сторона

Копия письма Эдиния Юлиана, префекта претория, Бадию Комниану, прокуратору и исполняющему обязанности наместника.
Эдиний Юлиан шлет привет Бадию Комниану. Когда я управлял Лугдунской провинцией в качестве магистрата с пятью фасциями, я узнал много хороших людей и среди них этого Соллемниса, уроженца общины видукассов, верховного жреца. Я полюбил его за серьезность характера и честный нрав.
К этому добавилось еще одно обстоятельство. Против Клавдия Паулина, моего предшественника в собрании Галлий, по подстрекательству некоторых, которым казалось, что их интересы были ущемлены Паулином, делегаты собрания попытались начать обвинительный процесс как будто с согласия провинций. Этот мой Соллемнис воспротивился их замыслу, заявив, что, когда сограждане избрали его в числе других делегатом на собрание, то они ничего не поручали ему относительно обвинительного иска, но, напротив, в высшей степени хвалили наместника. В результате этого случилось, что все отказались от обвинения. Вот почему я начал все более и более любить и уважать его. Он, уверенный в моем уважении к нему, прибыл в Рим, чтобы повидаться со мной и в момент отъезда он попросил, чтобы я рекомендовал его тебе. Итак, ты поступишь справедливо, если будешь благосклонен к его желаниям. И прочее.

с.72

III. Левая сторона

Копия письма Клавдия Паулина, легата Августа, пропретора провинции Британии, к Сеннию Соллемнису. Из Тампия.
Хотя ты заслуживаешь большого, я хотел бы, чтобы ты благосклонно принял от меня эти немногие подарки, поскольку они предлагаются по случаю дарования почетной должности: канузийскую хламиду, лаодикийский далматик, золотую фибулу с драгоценными камнями, два плаща, британскую тунику, шкуру тюленя.
Письмо же с назначением на должность семестриального трибуна я тебе пошлю, как только появится вакантное место. Пока получи жалование, причитающееся за эту службу — то есть 25 тыс. сестерциев золотом. Благодаря милости богов и святого величия императора позднее ты получишь награды, более достойные твоей привязанности.

* * * * * * *

Лицевая сторона Мрамора из Ториньи содержит надпись, представляющую cursus vitae человека, в честь которого была воздвигнута статуя, некогда увенчивавшая наш памятник, служивший для нее базой. Это был Тит Сенний Соллемнис, сын Соллемнина, гражданин галльской общины видукассов, входившей в состав провинции Трех Галлий (Кельтики, Белгики и Аквитании). В честь его была воздвигнута статуя на территории его родной общины 16 декабря 238 г. н. э.: Locum ordo civitatis Viducassium liberae dedit. Posita XVII Kalendas Ianuarias Pio et Proculo consulibus (Место предоставило сословие декурионов свободной общины видукассов. Поставлена в семнадцатый день перед январскими календами при консулах Пие и Прокуле). Концовка надписи, сообщающая о времени и месте постановки статуи, содержит также сведения о том, кем она была воздвигнута: «Tres provinciae Galliae posuerunt».

Эта формула показывает, что мы имеем дело с самым знаменитым из провинциальных собраний Галлии — собранием Трех Галлий. Она обычно использовалась в надписях на памятниках, которые сооружались этой организацией в честь должностных лиц, руководивших ее деятельностью¹³. Как известно, собрание Трех Галлий с.73 было одной из тех религиозных корпораций, которые складывались во времена империи в провинциях вокруг императорского культа Ромы и Августа — верховной политической религии императорского Рима. Каждый год в центре провинции собирались представители входивших в нее общин. Возглавлял собрание верховный жрец, на провинциальных собраниях совершались священные обряды и приносились жертвы в честь богини Ромы и императора, а затем обсуждались дела провинции, и направлялись петиции императору.

Собрание Трех Галлий происходило каждый год первого августа в Лионском святилище Августа, где находились алтарь и храм, посвященные императору¹⁴. О структуре и деятельности этого собрания мы узнаем главным образом из многочисленных надписей, самой значительной из которых является как раз Мрамор из Ториньи. Он относится к числу тех памятников, сооружение которых часто вотировало собрание Трех Галлий в честь своих верховных жрецов (sacerdotes) или в честь служащих, составлявших его штат и заведовавших различными областями его деятельности¹⁵.

Первые строки надписи показывают, что Соллемнис прошел всю лестницу обычных муниципальных магистратур в своей общине: «Tito Sennio Sollemni Sollemnini filio: II viro sine sorte quater auguri, omnibus honoribus mun... VII ... us in sua civitate». Четыре раза он занимал высшую должность в общине видукассов — был дуумвиром, причем это был дуумвират особого свойства (sine sorte). Разъясняя значение этого выражения, Г. Пфляум говорит, что при избрании на муниципальные должности прибегали к вытаскиванию жребия в том случае, когда двое или большее число кандидатов получали равное число голосов¹⁶. Sine sorte означает, что, будучи дуумвиром, Соллемнис все четыре раза завоевывал при избрании большинство голосов.

Соллемнис исполнял также одну из высших жреческих муниципальных магистратур: был авгуром. Имеющуюся лакуну в следующей с.74 строке надписи О. Гиршфельд восстанавливает по аналогии с другими надписями такого рода¹⁷: omnibus honoribus et muneribus VII functo (исполнившему все должности и устроившему 7 раз гладиаторские игры)¹⁸.

Характеристика деятельности Соллемниса в его родной общине (in sua civitate) заканчивается каким-то словом, оканчивающимся на -us, которое О. Гиршфельд восстанавливает как munerarius (устроитель гладиаторского состязания) со знаком вопроса¹⁹. Г. Пфляум принимает это восстановление не колеблясь²⁰.

По мере того, как росла мода на гладиаторские бои, их организация превратилась в своего рода налог. Общины установили особую должность munerarius’а для устройства гладиаторских состязаний. Они доверяли ее по очереди тем из своих знатных граждан, которые были достаточно богаты, чтобы ее исполнить. Обычно это были люди, уже занимавшие все местные должности (omnibus honoribus apud suos functi — CIL. XIII. 1688, 1695, 1718, sq.), у которых должность munerarius’а увенчивала их муниципальную карьеру.

Здесь можно привести параллели к Мрамору из Ториньи. Так, один магистрат Венафра ставит себе в заслугу, что он два раза даровал народу munus: «Bis populo munus dedit» (CIL. X. 4913). Надпись из Грументума (CIL. X. 228) упоминает превосходную организацию гладиаторской труппы, осуществленную одним munerarius’ом, о котором сказано, что он «исполнил все обязанности и занимал важнейшие должности» (omnibus muneribus et principalibus honoribus functus). На Мраморе из Ториньи таким же образом суммированы семь munera, которые Соллемнис добавил к коллекции своих муниципальных должностей.

Ж. Каркопино, соглашаясь, что муниципальная карьера Соллемниса была увенчана должностью munerarius’а, восстанавливает, однако, иначе это слово, предшествующее выражению in sua с.75 civitate²¹. Мы остановимся на этом восстановлении, так как оно добавляет к муниципальной карьере Соллемниса еще один весьма важный титул.

Рассуждение Ж. Каркопино таково. Поскольку все муниципальные должности Соллемниса стоят в дательном падеже, а слово, оканчивающееся на -us, поставлено в именительном, то он связывает его с дальнейшим текстом надписи, где можно отыскать для него однородный член предложения — еще одно подлежащее и глагол, служащий при них сказуемым: «...us in sua civitate eodem tempore sacerdos Romae et Augusti ad aram omne genus spectaculorum edidit».

Таким образом, оказывается, что, исполняя эту последнюю по расположению в надписи функцию в своей общине и являясь в то же время жрецом Ромы и Августа в Лионском святилище²², Соллемнис дал все разновидности представлений. Ж. Каркопино логично рассуждал, что обе функции должны относиться на двух различных уровнях (одна — общины, другая — провинции) к тому же самому императорскому культу, что связано с обязанностью покрывать расходы по организации празднеств, посвященных божеству императора.

Единственную парантезу верховному жрецу Лугдунского святилища на муниципальном уровне представляет фламин, жрец Ромы и Августа в данной общине. Исходя из этого, Ж. Каркопино предлагает такое восстановление: «...flamen perpetuus in sua civitate eodem tempore sacerdos...»²³. Изобретательная реконструкция Ж. Каркопино позволяет обогатить багаж муниципальных должностей Соллемниса весомым титулом фламина Августа.

С только что рассмотренным фрагментом надписи мы поднялись на новую ступень карьеры Соллемниса, узнав должности, которые он занимал уже на уровне провинции. Он был верховным жрецом Ромы и Августа в Лионском святилище. Это была годичная магистратура. Верховный жрец выбирался из представителей самых значительных общин провинции, составлявших собрание Трех Галлий. Он руководил процедурой обрядов и жертвоприношений, организовывал с.76 праздничные игры, председательствовал на заседаниях собрания Трех Галлий, которые происходили в дни священного праздника Августа²⁴.

Мрамор из Ториньи рассказывает об одной стороне деятельности Соллемниса в этом качестве: об организации праздничных представлений (sacerdos Romae et Augusti ad aram omne genus spectaculorum edidit) и, в частности, об устройстве им великолепных гладиаторских состязаний, когда 32 гладиаторских боя были даны в беспощадной борьбе за четыре дня по восемь сражений в день (fuerunt gladiatorum certamina numero XXXII, ex quibus per quadriduum numero VIII sine missione ediderunt). Г. Пфляум, используя данные установления о гладиаторах, известного под названием senatus consultum de sumptibus ludorum gladiatorum minuendis (CIL. II. 6278), вычислил, что устройство этих гладиаторских игр обошлось Соллемнису в круглую сумму — 332000 сестерциев²⁵.

Как явствует из надписи, деятельность Соллемниса в собрании Трех Галлий не ограничивалась функцией верховного жреца собрания, исполненной им однажды. В конце надписи непосредственно перед формулой, обычно заканчивавшей надписи на почетных статуях, вотированных собранием (tres provinciae Galliae... posuerunt), мы встречаем — iudici arcae ferrariarum. В надписях такого рода на этом месте обычно помещается название должности в собрании Трех Галлий, за исполнение которой провинциальное собрание воздвигало статую данному лицу²⁶.

Этот фрагмент Мрамора из Ториньи важен не только для характеристики личной карьеры Соллемниса, но и для истории собрания Трех Галлий. Он показывает, что несколько загадочный титул iudex arcae ferrariarum, который переводят как «заведующий кассой железных рудников»²⁷, принадлежал должностному лицу с.77 собрания и что, таким образом, сама arca ferrariarum зависела от собрания Трех Галлий²⁸.

Известно, что собрание Трех Галлий имело свой собственный бюджет (arca Galliarum; CIL. XIII. 1686, 1707–1708), необходимый для организации священнодействий, проведения собраний, устройства празднеств и игр. Этот бюджет пополнялся за счет пожертвований общин, входивших в состав провинции Трех Галлий, а, главным образом, за счет доходов, получаемых от имуществ, принадлежавших собранию Трех Галлий. В основном это были железные рудники. Кроме Мрамора из Ториньи, arca ferrariarum упоминается еще двумя надписями из Веллава (CIL. XIII. 1576–1577). Нам представляется достаточно убедительным мнение К. Жюллиана²⁹, что arca ferrariarum — это то же самое, что arca Galliarum, а титул iudex arcae ferrariarum равняется титулу iudex arcae Galliarum (CIL. XIII. 1686, 1707–1708). Если это предположение верно, то Соллемнис заведовал кассой собрания Трех Галлий. По мнению некоторых исследователей, титул, который он носил в этом качестве, свидетельствует, что к финансовым функциям он присоединял и некоторые судебные полномочия. Так, Фюстель де Куланж считает, что iudex arcae Galliarum был судьей, который разбирал всякого рода тяжбы, связанные с деятельностью кассы³⁰. В момент сооружения памятника в 238 г. Соллемнис только что закончил эту функцию, за что собрание Трех Галлий почтило его статуей.

Вообще не было ничего необычного в том, что одному из магистратов Лионского святилища была поставлена статуя. В его окрестностях (в садах, на площадях, на улицах, под портиками) находилось бесчисленное количество статуй. Некоторые из них изображали богов³¹ или императоров³², но большая часть — жрецов с.78 и магистров святилища³³. Однако Соллемнису статуя была поставлена не в пределах Лионского святилища, а на территории общины видукассов: «iudici arcae ferrariarum tres provinciae Galliae primo umquam in sua civitate posuerunt. Locum ordo civitatis Viducassium liberae dedit» (заведующему кассой железных рудников три провинции Галлии первому впервые в его собственной общине воздвигли памятник. Место предоставило сословие декурионов свободной общины видукассов). Действительно, кроме Соллемниса, неизвестен никакой другой iudex arcae ferrariarum (или iudex arcae Galliarum), которому эта привилегия была бы дарована.

Здесь мы сталкиваемся с каким-то особенным положением Соллемниса в Галлии. Его карьера ограничивалась муниципальными должностями или жреческими магистратурами при Лионском святилище. Он никогда не исполнял императорских поручений и жил вне сферы официального мира римских правителей. Несмотря на это, он считался столь могущественным человеком в объединенных Галльских провинциях, что собрание Трех Галлий оказало ему столь большие знаки внимания.

Для того, чтобы показать особые заслуги Соллемниса, редакторы Мрамора из Ториньи, не ограничившись перечислением исполненных им почетных должностей и услуг, оказанных в местном или региональном плане, поместили в надписи дополнительный материал, из которого следует, что у Соллемниса были влиятельнейшие друзья и покровители среди могущественных политических деятелей тогдашнего императорского Рима.

Центральная часть лицевой стороны Мрамора из Ториньи занята перечислением этих высоких связей Соллемниса. Оказывается, он был другом и клиентом Тиберия Клавдия Паулина, легата Августа, пропретора Лугдунской провинции: «Is Sollemnis amicus Tiberii Claudii Paulini, legati Augusti pro praetore provinciae Lugdunensis et cliens fuit». Затем, когда Паулин стал наместником Британии, Соллемнис находился вместе с ним в шестом легионе Victrix, «cui postea legato Augusti pro praetore in Britannia ad legionem sextam adsedit», который стоял гарнизоном в Нижней Британии в Эбураке. И Паулин даже послал ему жалование за военную службу, выплатив его золотом, и другие подарки еще с.79 большей ценности: «quique ei salarium militiae in auro aliaque munera longe pluris missit».

Кроме того, отношения клиентелы связывали Соллемниса с персонажем еще более высокого ранга — Эдинием Юлианом, который тоже был легатом Августа Лугдунской провинции, а потом стал префектом претория: «Fuit cliens probatissimus Aedini Iuliani legati Augusti provinciae Lugdunensis, qui postea praefectus praetorio fuit».

И, наконец, он помогал в провинции Нумидии в Ламбезе Марку Валерию Флору, военному трибуну третьего Августова легиона: «Adsedit etiam in provincia Numidia, Lambense, Marco Valerio Floro tribuno militum legionis III Augustae».

Редакторы Мрамора из Ториньи не ограничились этим. На боковых сторонах памятника они поместили тексты писем высоких покровителей Соллемниса Марка Эдиния Юлиана и Тиберия Клавдия Паулина, которые, являясь весьма лестными свидетельствами их дружественного отношения к Соллемнису, раскрывали и дополняли содержание центральной части надписи на лицевой стороне Мрамора из Ториньи.

Левая сторона содержит письмо, которое Клавдий Паулин, будучи наместником Британии, написал Соллемнису: «Exemplum epistulae Claudii Paulini legati Augusti pro praetore provinciae Britanniae ad Sennium Sollemnem». В этом письме Паулин обещает послать Соллемнису диплом семестриального трибуна (tribunus semestris), как только ему представится возможность сделать это: «Semestris autem epistulam ubi propediem vacare coeperit, mittam». В ожидании этой возможности он предлагает Соллемнису получать жалование, полагающееся за исполнение этой должности, 25 тыс. сестерциев золотом: «...cuius militiae salarium id est sestertium XXV nummum in auro suscipe». Должность семестриального трибуна упоминается еще в целом ряде текстов (Orelli. Inscr. 3242, 3243; Iuvenal. Sat. 7. 88) и, в частности, в одном из писем Плиния Младшего (Ep. IV. 4): «Hunc rogo semestri tribunatu splendidiorem et sibi et avunculo facias» (прошу тебя сделать его более значительным, назначив военный трибунат и ему, и его дяде).

Большинство исследователей³⁴ считает титул семестриального с.80 трибуна просто другим обозначением должности так называемого сверхштатного трибуна (tribunus supra numerum), которая была создана во времена Клавдия (Suet. Claud. 25). Эта должность была чисто почетной и не давала никакого права для командования легионом. Трибуны supra numerum составляли род офицеров свиты легата. Легат мог использовать их когда и как хотел.

Иного мнения придерживался Г. Пфляум. Он полагает, что семестриальный трибун был командиром отряда из 100 всадников, присоединявшегося к легиону и служившего охраной легата, и что должность семестриального трибуна входила в состав всаднического cursus honorum, в котором она помещалась перед префектурой когорты³⁵.

Такое толкование вызывает некоторое сомнение. Дело в том, что, когда мы читаем в надписи, помещенной на лицевой стороне памятника, что Соллемнис находился при Паулине в VI легионе в Британии, то мы видим, что его содействие Паулину передано глаголом adsedit, основное значение которого «быть, находиться (где-либо, при чем-либо), присутствовать». Употребление этого глагола было бы неуместно при сообщении о деятельности боевого командира, но он хорошо подходит для обозначения того рода функций, которые исполнял tribunus supra numerum.

Каково бы ни было содержание военной должности, упомянутой в письме Паулина, остается неизвестным, получил ли ее Соллемнис в действительности. Ведь, если бы так случилось, то это означало бы для Соллемниса уже начало собственно римской карьеры. Редакторы Мрамора из Ториньи, скрупулезно проследившие все продвижения Соллемниса по общественной лестнице, не преминули бы, наверное, упомянуть об этом важном факте на видном месте лицевой стороны памятника.

Однако зачем же в таком случае Соллемнис ездил в Британию? Может быть, он отправился туда, чтобы поблагодарить наместника за щедрые подарки, которые тот ему послал. В первой части письма Паулина дается перечень этих подарков. Паулин просит Соллемниса принять от него в подарок канузийскую хламиду (chlamidem Canusinam), лаодикийский далматик (dalmaticam Laodiciam), нижнюю одежду, шившуюся из тонкого лаодикийского полотна, золотую с.81 с драгоценными камнями (fibulam auream cum gemmis), два плаща (rachanas duas), британскую тунику (tossiam Britannicam), шкуру тюленя (pellem vituli marini), по эдикту цен Диоклетиана самый дорогой из мехов (Ed. Diocl. P. 37–38) — всего на сумму 33 тысячи сестерциев, исключая фибулу³⁶.

Письмо составлено в чрезвычайно любезных выражениях. Так, в начале письма, прежде чем перечислить роскошные подарки Соллемнису, Паулин замечает, что он заслуживает гораздо большего: «Licet, plura merenti tibi...». Не менее любезна и концовка письма: «Благодаря милости богов и святого величия императора позднее ты получишь награды, более достойные моей привязанности» (dis faventibus et maiestate sancta Imperatoris deinceps pro meritis adfectionis magis digna consecuturus).

Причина этой любезности и упоминание о необыкновенных услугах Соллемниса становятся понятны после прочтения второго письма, копия которого помещена на почетной правой стороне Мрамора из Ториньи. Это письмо Эдиния Юлиана, ставшего уже префектом претория, Бадию Комниану, прокуратору, исполняющему обязанности наместника галльской провинции: «Exemplum epistulae Aedini Iuliani, praefecti praetorio ad Badium Comnianum procuratorem et vice praesidis agentem». Эдиний Юлиан рекомендует Соллемниса наместнику, всячески расхваливая его. Сначала речь идет об общечеловеческих качествах Соллемниса, чрезвычайно приятных для Эдиния Юлиана: «Когда я управлял Лугдунской провинцией в качестве магистрата с пятью фасциями, я узнал много хороших людей и среди них этого Соллемниса, уроженца общины видукассов, верховного жреца. Я полюбил его за серьезность характера и честный нрав» (In provincia Lugdunessi quinquefascalis cum agerem, plerosque bonos viros perspexi, inter quos Sollemnem istum oriundum ex civitate Viducassium sacerdotem, quem propter sectam gravitatem et honestos mores amare coepi).

Затем Эдиний рассказывает о случае, после которого он особенно начал любить и ценить Соллемниса: «quem magis magisque amare et comprobare coepi». Против его предшественника по управлению провинцией (decessori meo) Паулина некоторые из делегатов провинциального собрания Галлий, которым казалось, что их интересы с.82 были ущемлены Паулином, попытались начать обвинительный процесс, как будто с согласия всех провинций: «in concilio Galliarum instinctu quorundam, qui ab eo propter merita sua laesi videbantur, quasi ex consensu provinciarum accusationem instituere temptarent».

Этому движению воспротивился Соллемнис, заявив, что, когда сограждане избрали его в числе других делегатов на собрание провинции: «quod patria eius cum inter ceteros legatum cum creasset», то они ничего не поручали ему относительно обвинительного акта: «nihil de actione mandassent», но напротив в высшей степени хвалили наместника: «immo contra laudassent». В результате этого выступления Соллемниса все делегаты собрания отказались от обвинения: «qua ratione effectum est, ut omnes ab accusatione desisterent».

Охарактеризовав таким образом Соллемниса, Эдиний продолжает: «Он, уверенный в моем уважении к нему, прибыл в Рим, чтобы повидаться со мной, и уезжая просит, чтобы я рекомендовал его тебе. Итак, ты поступишь справедливо, если будешь благосклонен к его желаниями» (Is certus honoris mei erga se ad videndum me in urbem venit atque profiscens petit ut eum tibi commendarem. Recte itaque feceris si desiderio illius adnueris).

Этот фрагмент надписи интересен не только для характеристики личных качеств и карьеры Соллемниса, но также потому, что он раскрывает один весьма важный момент в деятельности провинциального собрания Трех Галлий.

Дело в том, что провинциальные собрания имели право судить о деятельности наместника провинции. Когда срок полномочий наместника в провинции истекал, в совете декурионов каждой общины начиналось предварительное обсуждение его деятельности и принималось решение об отношении к нему. Делегатам общины на провинциальное собрание давались соответствующие инструкции. Вторичное обсуждение происходило уже в самом провинциальном собрании и приводило к различным результатам: чаще всего принимали решение об издании почетного декрета или о сооружении статуи в честь наместника, иногда замыкались в неодобрительном молчании, иногда принимали решение начать обвинительный процесс против неугодного правителя. П. Гиро приводит целый список процессов, которые были начаты провинциальными собраниями против с.83 наместников провинций³⁷. Однако в этом списке, который заканчивается к 117 г. до н. э., нет ни одного упоминания Галльских провинций.

Мрамор из Ториньи показывает, что и этот аспект деятельности провинциальных собраний не был чужд ассамблее Трех Галлий. Как и на других провинциальных собраниях, здесь обсуждали вопрос о деятельности наместника, и тоже в два приема. Мы узнаем, что в общине видукассов при избрании делегатов на собрание провинции было принято решение выразить похвалу деятельности Паулина. Затем дискуссия развернулась уже в самом собрании. В Мраморе из Ториньи мы встречаем даже новую деталь. Некоторые делегаты из чувства личной мести хотели начать процесс против Паулина, заявляя, что действуют якобы с согласия всех галльских провинций (quasi ex consensu provinciarum). Соллемнис разоблачил их, заявив, что его община не принимала решения начать обвинительный процесс, и тем самым отвратил от Паулина происки его врагов. Таким образом, видимо, для начала такого судебного преследования правителя провинции требовалось, чтобы все общины, пославшие депутатов на провинциальное собрание, были согласны его начать.

У нас есть возможность датировать письма, тексты которых воспроизведены на боковых сторонах Мрамора из Ториньи. Одна надпись (CIL. VII. 1045) упоминает Тиберия Клавдия Паулина в качестве наместника Нижней Британии в 220 г. н. э. Он был облечен этой провинцией, закончив управление провинцией Трех Галлий, которая тогда выпала на долю Марку Эдинию Юлиану. Согласно письму Эдиния Соллемнис познакомился с ним в том же году во время заседания провинциального собрания Трех Галлий, где Соллемнис выступил в защиту Паулина. Все это случилось в начале августа 220 г., так как собрание провинции при Лионском святилище обычно начинало свои заседания первого августа (Suet. Claud. 2). Вероятно, в том же 220 г. Паулин, которому его преемник по управлению Галлиями сообщил о доброжелательном отношении к нему Соллемниса, написал из Британии Соллемнису письмо, воспроизведенное на левой стороне памятника, и тогда Соллемнис приехал в Британию и находился при Паулине в шестом легионе.

Эдиний Юлиан, покинув в свою очередь Галлию, стал префектом с.84 Египта (P. Oxy. I. 35 р.), а затем префектом претория в 223 г. (CIL. IX. 338). В 223 г. Соллемнис приехал в Рим, чтобы поздравить своего покровителя с этим высшим продвижением по службе. Во время этого визита новый praefectus praetorio написал письмо, воспроизведенное на левой стороне Мрамора из Ториньи, в котором рекомендовал Соллемниса временному наместнику Лугдунской провинции Бадию Комниану. Таким образом, 15–18 лет отделяют время написания писем от того момента, когда в декабре 238 г. был открыт памятник Соллемнису. Зачем же понадобилось вспоминать эти старые дружеские связи Соллемниса?

Здесь мы сталкиваемся с особенностями и изменениями общей политической ситуации в Риме 20–30-х гг. III в. н. э., с которыми были связаны судьбы римских друзей Соллемниса. Самой интересной фигурой из них является Эдиний Юлиан, проделавший головокружительную карьеру. В 223 г. мы встречаем его имя в знаменитом списке декурионов из Канузия (CIL. IX. 338), интереснейшем документе, дающем представление о том, как формировались провинциальные сенаты.

Каждые пять лет duoviri quinquennales, игравшие такую же роль, как и цензоры в Риме, проводили ценз и составляли список декурионов, так называемый album. В этом перечне сенаторы классифицировались в том же порядке, в каком они заседали в курии. Сначала шли бывшие квинквенальные дуумвиры, затем просто бывшие дуумвиры, затем бывшие эдилы, квесторы и т. д. В начале списка были записаны в качестве почетных членов покровители общин. Это были влиятельные политические деятели общеримского масштаба и не обязательно уроженцы данного города.

Список из Канузия также начинают clarissimi viri, patroni города. Первым стоит Аппий Клавдий Юлиан, consul designatus iterum на 224 г., происходивший из знатного семейства, претендовавшего на родство с древним патрицианским родом Клавдиев. Второе место канузийцы предоставили коллеге Аппия Клавдия Люцию Бруттию Криспину, также принадлежавшему к весьма влиятельной семье, из которой происходила жена императора Коммода, сына Марка Аврелия. Под номером третьим списка светлейших патронов Канузия стоял Марк Эдиний Юлиан.

Как могло случиться, что этот всадник, procurator Augusti provinciarum Galliarum Lugdunensis et Aquitaniae vice praesidis с.85 agens в 220 г., затем praefectus Aegypti и praefectus praetorio в 223 г. был помещен среди clarissimi viri?

Объяснение этого факта кроется в изменении политического режима в Риме как раз в этот период времени. 223 г. — это первый год правления Севера Александра, отказавшегося от антисенаторской политики царствовавших до него Северов и установившего вновь, как было при Антонинах, мир и согласие между императором и сенатом³⁸. Кроме того, Александр Север решил присоединить к сенату вождей всаднической аристократии, чтобы, проводя политику общего фронта, противостоять устремлениям армии располагать империей по своему усмотрению. Для этого он возвел префектов претория в сенаторский ранг: «Он дал своим префектам претория сенаторский ранг, чтобы они были светлейшие и имели такой же титул, что до него бывало или редко, или вовсе не бывало» (SHA. Alex. 21. 3–6)³⁹.

Таким образом, Эдиний, который был назначен префектом претория в 223 г., получил одновременно сенаторский ранг. Тогда редакторы album’а из Канузия поместили имя этого влиятельнейшего человека на почетном месте таблицы среди светлейших патронов своего города. Рекомендательное письмо от Эдиния Юлиана временному наместнику Лугдунской провинции Бадию Комниану, которое Соллемнис, клиент Эдиния, в этом же году увез из Рима, показывает, что он пользовался благосклонностью среди влиятельнейших кругов нового политического режима в Риме и тем самым стал одним из самых замечательных людей Галлии.

Проходит 15 лет, и текст этого письма воспроизводится на правой стороне пьедестала почетной статуи, которую собрание Галльских провинций воздвигает Соллемнису в общине видукассов. Это опять было время изменения политического режима. Памятник Соллемнису был открыт в декабре 238 г., а 9 июля 238 г. был низложен Максимилиан, и римским императором провозглашен Гордиан III (Herod. VIII. 3; SHA. Max. et Balb. 13 sq). Новое правление ознаменовалось отказом от антисенаторских тенденций, свойственных режиму Максимилиана, и возобновлением политики сближения между сенатом и элитой всаднического сословия, которая при Севере Александре способствовала установлению с.86 стабильности империи. Естественно, что те люди, которые были влиятельны при Александре, появились теперь в окружении Гордиана III.

Мрамор из Ториньи прекрасно доказывает это положение. Собрание Галлий при Максимилиане, видимо, поддерживало его режим. После совершения государственного переворота во время очередной своей сессии 1 августа 238 г. оно поторопилось принять меры против возможных репрессий, грозивших сторонникам павшего режима Максимилиана. Было принято решение о сооружении статуи в честь Соллемниса, который имел влиятельных друзей из окружения Александра Севера. И то, что на пьедестале статуи Соллемниса было приведено без сокращений письмо префекта претория Александра, доказывает, что в 238 г. Эдиний опять оказался на гребне волны (в качестве всадника, облеченного вследствие исполнения должности префекта претория сенаторским достоинством). Этот факт как нельзя лучше характеризовал слияние двух сословий, к которому стремился Гордиан III, как в свое время и Север Александр.

Ж. Каркопино пытается выяснить причины устойчивого влияния Соллемниса, которым он пользовался в Риме на протяжении почти 20 лет⁴⁰. По его мнению, подоплека этого влияния была чисто экономической. Ж. Каркопино обращает внимание на последнюю должность Соллемниса, которую тот занимал в Concilium Galliarum как раз в 238 г. — iudex arcae ferrariarum. Оказывается, окрестности современного города Каэна, недалеко от которого располагалась древняя столица общины видукассов, богаты залежами железных руд. По мнению французских геологов, разработка этих железных рудников была начата еще в древности галлами и галло-римлянами.

Ж. Каркопино считает, что Соллемнис был магнатом древней черной металлургии видукассов, и поэтому он был избран iudex arcae ferrariarum собранием Галльских провинций. Благодаря богатству и могуществу, приобретенным на этой промышленной основе, Соллемнис, не занимая почетных императорских должностей, завязывал, тем не менее, устойчивые дружеские отношения с ведущими деятелями римской империи.

Вследствие опыта и компетентности Соллемниса в разработке железных рудников его вызывали в самые различные и отдаленные с.87 страны: в Ламбез, в Нумидию, к военному трибуну Марку Валерию Флору, в Лугдун и в Рим к наместнику, а затем префекту претория Марку Эдинию Юлиану, в Британию к легату Тиберию Клавдию Паулину. По мнению Ж. Каркопино, Соллемнис помогал своим высокопоставленным римским друзьям производить разведку месторождения в тех странах, руководство которыми им было временно поручено, а такие консультировал их при случае, если им предоставлялась возможность начать разработку своих собственных ferrariae, о продуктивности и доходности которых он мог судить лучше, чем кто бы то ни было другой.

Таким образом, Мрамор из Ториньи дал интереснейший материал по различным сюжетам галльской и римской жизни первой половины III в. н. э. Он показал блестящий cursus honorum знатного гражданина провинциального муниципия с его различными honores и munera, исполнив которые человек мог сказать о себе — omnibus honoribus functus.

Мрамор из Ториньи осветил некоторые моменты структуры и деятельности провинциального собрания Трех Галлий и, самое главное, дал ценнейшее свидетельство о такой важной функции провинциального собрания, как право начинать обвинительные процессы против наместника провинции.

Данные Мрамора из Ториньи позволяют судить о сходстве режимов Севера Александра и Гордиана III — об общей для них политике слияния верхушки всадничества и сенаторского сословия с целью придания устойчивости империи.

И, наконец, весьма интересен тот просопографический материал о Тите Сеннии Соллемнисе, который дает Мрамор из Ториньи. Перед нами предстает знатный видукасский гражданин, может быть, крупнейший владелец железных рудников, во всяком случае, очень богатый человек, огромное состояние которого позволило ему с легкостью исполнять разорительные munera и в своей общине, и на уровне провинции. Проделав муниципальную карьеру, он принимал активное участие в деятельности провинциальной ассамблеи Трех Галлий, занимая там различные должности вплоть до должности верховного жреца.

Не исполняя императорских поручений, он, тем не менее, умел завязать прочные дружественные связи с влиятельными людьми Рима, поддерживал эти связи в продолжение почти 20 лет, несмотря с.88 на изменения политического климата в самом Риме, которые то возносили его друзей, то повергали их в опалу. В конце концов влиятельнейшее учреждение провинции, собрание Трех Галлий, в трудный момент искало у него покровительства и защиты, воздвигнув в честь него памятник, какого никогда прежде не удостаивался провинциал его общественного положения.