с.50 Отмечая характерные черты полиса классического времени, исследователи выделяют совпадение гражданского коллектива и военной организации, при котором каждый гражданин являлся в своем полисе военнообязанным, проходил традиционную военную подготовку и нес в течение определенного времени военную службу, а также призывался в ополчение в случае необходимости. Полис обладал собственными военными силами, состоявшими, как правило, из граждан, вступал в военные конфликты, заключал мир. Однако, если все перечисленные черты могут рассматриваться как очевидные для классического полиса¹, то в отношении эллинистического времени ситуация представляется специалистам не вполне ясной. Поэтому в литературе можно встретить разные точки зрения по этому поводу; многие авторитетные исследователи истории и институтов эллинизма (П. Левек, У. Тарн, Ж. Лафорж, М. Грант) не высказались определенно, либо просто не коснулись этого вопроса².

с.51 Проблема, которой посвящена статья, имеет два принципиально важных аспекта: во-первых, обладали ли города Малой Азии в эпоху эллинизма военной организацией; во-вторых, какую позицию в этом отношении занимала царская власть, считали ли цари возможным использовать военные силы городов или отвергали такую возможность? Изложение материала приходится предварять замечанием о том, что, к сожалению, информация часто носит фрагментарный характер.

Известно, что в эллинистическом мире в целом и в таком важном его регионе, как Малая Азия, полисы по своему формальному и фактическому положению составляли ряд категорий. Среди них выделяются прежде всего так называемые свободные полисы, к числу которых относились Родос, Византий, Кизик, Гераклея, Приена, Синопа, Халкедон и многие другие. Некоторые из названных городов, впрочем, в отдельные моменты эллинистической истории входили в состав территориальных государств (как, например, Милет). В сфере внешнеполитических сношений свободные полисы были вынуждены ориентироваться на монархии и все более активно включавшийся в греческие дела Рим. Однако они имели свои вооруженные силы и самостоятельно вели военные действия. Суверенитет данной группы городов был реальным фактом политической жизни, с чем должны был считаться цари, римские политики и другие полисы региона.

Вторую отдельную категорию городов составляли те, которые были построены царями или перестроены и расширены из старых поселений. В отношении военной организации полисов Малой Азии, к сожалению, материалов нет, но имеются весьма ценные результаты исследований по другим регионам эллинистического мира, которые не дают однозначного понимания проблемы. По мнению Э. Бикермана, построенные Селевкидами на Востоке города имели бесспорное военное значение вследствие наличия недоступных для варварского войска укреплений и размещенных в полисах царских гарнизонов. Что касается военной службы граждан, то «право собственности (вернее, квазисобственности) горожан не было обременено никакими обязанностями военного характера», а «связь между наделением земельными участками и обязанностью колонистов оказывать военную помощь царю была у Селевкидов лишь косвенной»³.

с.52 Наблюдения Г. А. Кошеленко по материалам городов Дура-Эвропос и Сузы (Селевкия на Эвлее) показали, что созданные династией Селевкидов полисы являлись коллективными условными собственниками предоставленной им из государственного (царского) фонда земли, за пользование которой жители городов обязаны были служить в царской армии⁴. Видимо, аналогичным было положение и в Малой Азии при Селевкидах и Атталидах. Обе династии основали большое число новых городов, а также осуществили перестройку и переименование многих старых местных поселений или храмовых общин. Многие из новых городов вырастали на месте и на основе военных поселений, поэтому можно предположить, что граждане их сохранили обязанность поддерживать династию военной силой. Впрочем, недостаток информации не позволяет продвинуться далее в решении этого вопроса.

Наконец, третью, особую группу составили зависимые от царей города. Как правило, явными признаками подчиненного положения являлись уплата налогов в царскую казну, размещение в городах гарнизонов или назначение специального должностного лица — эпистата или градоначальника (ὁ ἐπὶ τῆς πόλεως), а также вмешательство монархов или представителей их администрации в городские дела и необходимость для населения полисов выполнять царские предписания и указания, излагаемые через послов или посредством писем. Нередко полисы данной категории освобождались от налогов, от постоя войск, что, безусловно, снижало тяжесть зависимости, но вовсе не избавляло от нее. По мнению А. Х. М. Джонса, цари, мало доверяя зависимым городам, никогда не призывали из них на военную службу, хотя привлекали воинов из союзных городов. Близкую к названной точку зрения выражал также Г. Аалдерс⁵. Вместе с тем, некоторые источники позволяют усомниться в справедливости этого мнения. Поэтому М. И. Ростовцев, Г. Гриффит, Э. Хансен, Р. Макшейн, Л. П. Маринович — на материалах Пергамского царства, Э. Бикерман — на материалах государства Селевкидов, с.53 а В. Эренберг — на основании данных о государственных институтах разных царств — допускали возможность использования царями отрядов зависимых полисов⁶.

Из эпиграфических источников известно, что к военным походам привлекались граждане столицы Пергамского царства при Аттале I — в конце III в. до н. э. Четыре надписи из города Лилея в Фокиде с текстом декрета⁷, принятого в годы Первой Македонской войны, по наиболее вероятной датировке — в 209–208 гг. до н. э., сообщают о том, что царь Пергама Аттал I разместил в городе для его защиты своих воинов, и содержат перечисление их имен. Солдаты составляли 6 подразделений (ἡγεμονίαι), из которых в два входили наемники, в три — мисийцы, а в одно — граждане Пергама. Специалисты давно обратили внимание на то, что в общей массе воинов граждане столицы царства составляли значительную долю — 17%⁸. По весьма вероятному предположению Г. Т. Гриффита, роль граждан города Пергама в составе царской армии в тех ее подразделениях, которые воевали не за морем, а на территории Малой Азии, была еще более высокой⁹.

Значительный интерес в связи с этим представляет еще один документ — договор Аттала I с жителями города Малла, который находился на острове Крит¹⁰. Договор датируется временем около 200 г. до н. э., включает обязательства Аттала I направить в Маллу 300 воинов с командиром. Царь обязан обеспечить транспорт, жалование (видимо, на время дороги) и все то, что необходимо в пути (Стк. 18–19). Установлены размеры оплаты воинов: в день каждый из них должен получать по одной эгинской драхме, а командиры — с.54 по две драхмы, на питание — по одному аттическому хойнику хлеба (Стк. 21–24). Деньгами и хлебом солдат по договору должны обеспечивать маллийцы. В документе оговорено, что во время военных действий, когда воины находились на вражеской территории, пропитание себе они должны были обеспечивать сами (Стк. 24–25). Особое внимание вызывает в данном договоре то обстоятельство, что он не содержит условий относительно вооружения посылаемых воинов, их социального статуса и других, как это делалось в подобных документах. При этом тщательно оговорены условия службы солдат. По предположению Л. П. Маринович¹¹, в данном договоре речь идет именно о воинах из граждан города Пергама, а не о наемниках.

В связи с рассмотренным материалом наполняется реальным содержанием следующий сообщаемый Аппианом факт: описывая в «Сирийских делах» осаду города Пергама сирийской армией во время войны Рима с Антиохом III, историк указывает, что Диофан, стратег ахейцев, прибывших на помощь Пергаму, убеждал осажденных жителей столицы царства устроить вылазку против врага, но они, приветствуя победы ахейцев, вместе с тем так и не отважились принять участие в войне (App. Syr. 26)¹². Ситуация в данном случае интересна тем, что, по мнению Диофана, участие жителей столицы в войне выглядело совершенно естественным и даже необходимым.

Отдельные разрозненные сведения имеются также о сохранении военных ополчений в других городах Пергамского царства. Полибий сообщает о том, что в 218 г. до н. э., когда отряды галатов стали осаждать город Илион и разорять его окрестности, на помощь горожанам пришли их соседи — жители Александрии в Троаде, сформировавшие отряд в четыре тысячи человек. Оба города в данный момент были подвластны Атталу I (Polyb. V.78.6; III.3–4). Надпись II в. до н. э. из города Скепсиса в Троаде, который после Апамейского мира 188 г. до н. э. подчинялся Атталидам, содержит перечень предоставленных народным собранием полиса льгот жрецу с.55 Диониса, среди которых указано освобождение от военной службы¹³. Страбон сообщает, что поднявший в 133 г. до н. э. восстание Аристоник был разбит жителями Эфеса в морском сражении (XIV.1.38). Эфес по условиям Апамейского мира находился во власти Атталидов, но город, судя по словам Страбона, имел боевые корабли, а его граждане за 55 лет владычества пергамских царей не утратили военного опыта. Продолжая рассказ о восстании Аристоника, Страбон пишет: «Тотчас города послали против него большие силы» (Ibidem). Факт решительного вмешательства горожан в военный конфликт дает история борьбы вифинского царя Прусия II с сыном Никомедом в 149 г. до н. э. Царь заперся в Никомедии, но жители города, «предав его, открыли ворота» и определили тем самым исход войны (App. Mithr. 7). Даже события более позднего времени — периода I Митридатовой войны — свидетельствуют о наличии военной подготовки граждан многих полисов Малой Азии. Жители Лаодикеи на реке Лик сопротивлялись Митридату VI, но, получив обещание неприкосновенности, выдали ему римского полководца Квинта Оппия, не убоявшись находившихся при том наемников (App. Mithr. 20; см. также: 23, 61).

К сожалению, мы почти не имеем информации о том, привлекали ли цари Пергама граждан подвластных им городов, кроме столицы, к службе в составе своих военных сил. Известно, что остров Андрос посылал в Малую Азию собственных граждан для участия в войне¹⁴.

Данных об использовании ополчений полисов Малой Азии и других регионов эллинистического мира Селевкидами имеется немного. Э. Бикерман допускал возможность сохранения в эллинских и эллинизированных городах местного ополчения и приводит ряд подтверждающих это фактов. Деметрий II должен был силой разоружить жителей Антиохии (Diod. XXXIII.3.2). Известно о войне между жителями Апамеи и Лариссы (Athen. 176b). В некоторых случаях отряды ополчений полисов привлекались в составе армии Селевкидов к военным действиям. Граждане Антиохии участвовали в войне Антиоха VII с Парфией (Diod. XXXIV–XXXV.17). При Деметрии II городские ополчения также входили в состав царского войска. При Селевке I в армию для одного из походов были призваны граждане Милета¹⁵. В дополнение с.56 к приведенным Э. Бикерманом фактам укажем еще некоторые. Ахей, родственник Антиоха III, воюя в Малой Азии, потребовал от жителей города Сиде оказать военную помощь Аспенду (Polyb. V.73.4). Полибий также сообщает о том, что во время войны Антиоха III с Римом жители Фокеи отказались поддержать сирийского царя, как, впрочем, и римлян (XXI.6.4–5). Хотя из этого рассказа неясно, в чем могло выразиться участие граждан в войне, наиболее вероятно, что предполагалось непосредственное включение их в боевые действия. В той же ситуации некоторые греческие полисы, в том числе и Малой Азии, выделили свои корабли в состав римской эскадры (Liv. XXXVII.11, 13, 14; 12.5; 14.2; 16.1–2; 22.2).

О наличии в городе собственных военных сил и реальной возможности вести войну свидетельствует договор Антиоха III с Лисимахией — городом на полуострове Херсонесе Фракийском. Лисимахия приняла по договору на себя обязательство сражаться в качестве союзника на стороне монарха¹⁶. По словам Аппиана, в годы Первой войны Рима с Митридатом VI Эвпатором Сулла приказал Лукуллу «...тайно переправиться в Александрию и Сирию и собрать у царей, обладающих флотом приморских городов, корабли» (Mithr. 33. Пер. С. П. Кондратьева).

Весьма показательна ситуация, связанная с городом Милетом. В III–II вв. до н. э. он оказывался под властью Лисимаха, Птолемеев, Селевкидов, восстанавливал самостоятельность, сохраняя при этом собственные военные силы, должностных лиц, ведавших обороной и охраной границ, пограничную службу, систему небольших крепостей на территории хоры (см., например: Syll.³ 633)¹⁷.

Добавим к сказанному, что города Малой Азии и островов, вошедшие в состав эллинистических государств, сохраняли свои укрепления — стены, башни, ворота. Их имели, например, Сест (Strab. XIII.1.22), Сарды (Polyb. XXI.16, 1), Корик (Strab. XIV.4.1), Пергам, Андрос (Liv. XXXI.45), Милет и многие другие полисы.

Каждый гражданин классического полиса, являвшийся воином, в детские и юношеские годы проходил курс специального гражданского воспитания и получал общую физическую и военную подготовку. Этой последней цели должен был с.57 служить, в частности, институт эфебов и юношей как особых возрастных объединений. В связи с этим возникает вопрос: имела ли практика воспитания эфебов и юношей в подвластных царям городах Малой Азии военный характер? По данному поводу мнения специалистов также расходятся. Если М. И. Ростовцев отмечал большую роль гимнасиев в Пергаме и других подвластных Атталидам городах в организации военной подготовки детей, эфебов и юношей, то М. Грант, по существу, отрицал военное значение воспитания и подготовки в эллинистический период¹⁸. Некоторой двойственностью отличался взгляд Г. Е. Жураковского: упоминая о военной подготовке эфебов в Афинах, Пергаме и других городах, он вместе с тем настойчиво проводил мысль о снижении или вообще упразднении военной функции эфебии¹⁹.

В надписях Пергама и других городов Малой Азии возрастные объединения эфебов и юношей упоминаются часто. В столице царства Атталидов для юношей и эфебов были построены специальные гимнасии; эти объединения активно участвовали в отправлении культов разных божеств и царей (OGIS. 332. Стк. 35–36; 764). В одной из надписей города времени Аттала III говорится о наградах эфебам и юношам за состязания в беге и с оружием (OGIS. 764. Стк. 25, 30, 34–35). В других документах Пергама упомянуты соревнования с оружием эфебов и мужчин²⁰. Таким образом, можно полагать, что, во всяком случае, элементы военной подготовки в эллинистическом Пергаме сохранялись.

Надпись из города Сеста на полуострове Херсонес Фракийский, представляющая собой почетный декрет города в честь Менаса (OGIS. 339), рассказывает о том, что дважды избиравшийся гимнасиархом Менас устраивал для эфебов и юношей состязания по бегу, стрельбе из лука, метанию дротиков, а также проводил показательные бои в тяжелом вооружении (ὁπλομαχίαι). Дети и юноши проходили военную подготовку, хотя город находился в это время под властью Атталидов.

В Теосе во II в. до н. э. дети и эфебы обучались стрельбе с.58 из лука, метанию дротиков и фехтованию (Syll.³ 578. Стк. 25–27, 37–38). Город, подобно Сесту, находился до 188 г. до н. э. под владычеством Селевкидов, затем вошел в состав государства Пергам. Две надписи из города Траллы — одна IV–III вв. до н. э., вторая II–I вв. до н. э. (Syll.³ 1060; 1062) — сообщают о проводившихся в полисе состязаниях в беге, стрельбе из лука, метании дротиков. Примечательно, что за несколько столетий ситуация с военной подготовкой граждан полиса не изменилась, хотя он также принадлежал поочередно Селевкидам и Атталидам²¹.

Что касается свободных полисов, в частности, островных, то в эллинистическое время граждане по-прежнему проходили курс военизированного воспитания, устраивали состязания по военно-прикладным, как мы определяем их сейчас, видам спорта — панкратию, бегу, пятиборью, борьбе, кулачному бою (Syll.³ 714 — Эретрия; 958 — Коресс; 1061 — Самос; 1065, 1066 — Кос; 959 — Хиос). Интересно, что даже установление власти Рима на Востоке не внесло в этом отношении перемен.

Весь рассмотренный материал позволяет полагать, что державная власть в эллинистическую эпоху не стремилась разоружить гражданские общины, а вполне терпимо воспринимала сохранение в полисах своего гражданского ополчения, оружия, укреплений, традиций физической и военной подготовки граждан и даже в некоторых случаях использовала полисные военные силы в собственных интересах. Подобная практика, видимо, была хорошо известна в эллинистическую эпоху и едва ли составляла особенность Пергамского государства.

Разумеется, при этом необходимо подчеркнуть, что в военной области основную роль играли именно царские армии, состоявшие в значительной степени из наемников и представителей местного восточного населения. Как видно, зависимость полиса от короны и влияние последней на жизнь гражданских общин не выражались в деспотических, откровенно насильственных формах, а приобретали характер достаточно сложного диалога, в котором в большей или меньшей степени сочетались принцип силы, дипломатия, взаимная заинтересованность сторон и иные факторы.

с.59 Можно также заключить, что в малоазийском регионе в развитии полисной системы наблюдается прямая связь и преемственность между классическим и эллинистическим временем. Полис сохранил свои принципиальные черты, в том числе и собственную военную организацию, в основном совпадающую с гражданским коллективом. Этот вывод относится и к полисам, зависимым от царской власти.

¹ Маринович Л. П. Греческое наемничество IV в. до н. э. и кризис полиса. М., 1975. С. 266 сл.; Кошеленко Г. А. Полис и город: к постановке проблемы // ВДИ. 1980. № 1. С. 6; его же: Древнегреческий полис // Античная Греция. Проблемы развития полиса. М., 1983. Т. 1. С. 24–26, 36; Ehrenberg V. The Greek State. L., 1969. P. 80.

² Тарн В. Эллинистическая цивилизация. М., 1949; Левек П. Эллинистический мир. М., 1989. С. 87–29, 50–53; Lafforgue O. L’Orient et la Gréce jús qu’á la conquête romaine. P., 1977. P. 240 suiv.; Grant M. From Alexander to Cleopatra. The Hellenistic World. N. Y., 1982. P. 93.

³ Бикерман Э. Государство Селевкидов. М., 1985. С. 82 сл.

⁴ Кошеленко Г. А. Греческий полис на эллинистическом Востоке. М., 1979. С. 228, 231 сл., 289.

⁵ Jones A. H. M. The Greek City from Alexander to Justinian. Oxf., 1940. P. 112; Aalders G. City-State and World-power in hellenistic political thought // Proceedings of the VII-th Congress of the International Federation of the Societies of Classical Studies. Budapest, 1984. Vol. 1. P. 294. Not. 8.

⁶ Ср.: Свенцицкая И. С. Земельные владения эллинистических полисов Малой Азии // ВДИ. 1966. № 2; Маринович Л. П. О некоторых особенностях армии Пергамского государства // Проблемы античной истории и культуры. Ереван, 1979. Т. 1. С. 156–162; Бикерман Э. Указ. соч. С. 69 сл.; Rostovtzeff M. Pergamum // CAH. 1930. Vol. 8. P. 596; Griffith G. T. The Mercenaries of the Hellenistic World. Cambr., 1935. P. 171 f.; Hansen E. The Attalids of Pergamon. Ithaca; L., 1947. P. 209; McShane R. The Foreign Policy of the Attalids of Pergamum. Urbana, 1964. P. 110. Not. 60; Ehrenberg V. Op. cit. P. 220, 224.

⁷ Fouilles de Delphes. T. III. Epigraphie. Fasc. IV. Livr. 2. Inscriptiones de la Terrasse du Temple. P., 1954. No. 132–135.

⁸ Маринович Л. П. Указ. соч. С. 158; Bengtson H. Die Strategie in der hellenistischen Zeit. München, 1944. Bd. 2. S. 207.

⁹ Griffith G. T. Op. cit. P. 172.

¹⁰ Allen R. E. The Attalid Kingdom: A Constitutional History. Oxf., 1983. P. 209 f. (№ 3A, B).

¹¹ Маринович Л. П. Указ. соч. С. 158–160.

¹² Полибий, повествуя о нападении Филиппа V на Пергам, писал о том, что οἱ τὸ Πέργαμον παραφυλάττοντες легко отражали противника (Polyb. XVI.1.3). Ф. Г. Мищенко считал, что в данном случае речь идет о действиях столичного гарнизона. В связи с рассмотренными данными можно предположить, что имелось в виду также и гражданское население, взявшееся за оружие.

¹³ Taślikioglu Z., Frisch P. New Inscriptions from Troad // ZPE. 1975. Bd. 17. Hf. 2. P. 106. Nr. 2. Lin. 3–4.

¹⁴ Rostovzeff M. Op. cit. P. 596.

¹⁵ Бикерман Э. Указ. соч. С. 69 сл.

¹⁶ Taślikioglu Z., Frisch P. Op. cit. P. 102. Lin. 35–37. См. также: Bickerman E. La cité grecque dans les monarchies hellénistiques // RPh. 1939. T. 65. P. 349.

¹⁷ Rostovtzeff M. The Social and Economic History of the Hellenistic World. Oxf., 1941. Vol. 2. P. 669.

¹⁸ Idem. Pergamum. P. 596 f.; Grant M. Op. cit. P. 135.

¹⁹ Жураковский Г. Е. Очерки по истории античной педагогики. М., 1963. С. 279 сл., 282. Надписи Афин III–I вв. до н. э. вполне определенно свидетельствуют о сохранении военной организации полиса, военного обучения эфебов, о проведении состязаний по стрельбе из лука, метанию дротиков, фехтованию (Syll.³ 667; 711В; 717; 957; 962).

²⁰ MDAI(A). 1904. Bd. XXIX. S. 152. Nr. 1. L. 24–25, 29, 38; 1908. Bd. XXXIII. S. 382. Nr. 3. L. 8; 1910. Bd. XXXV. S. 410. Nr. 13. L. 15, 17, 20.

²¹ О статусе Теоса, Тралл и других городов региона см.: Cardinali G. Il regno di Pergamo. R., 1905. P. 101; Magie D. Roman Rule in Asia Minor. Princeton, 1950. Vol. 1–2. P. 108 f., 122–130, 958 f., etc.; Allen R. E. Op. cit. P. 133–135.